Легенды Рива. Ирина Никулина Имаджика

совсем, как Сид Силити, потом зарывает в песок некоторую вещь, замотанную в грубую мешковину и идет по воздуху Рива туда, где его ждут воины. «Жалкие миры! Жалкие миры!» – повторяет он с упорством слабоумного и выплевывает на песок сердце гуманоида, которое начинает разлагаться на жаре.

      ***

      Сирис Криз сидит на троне, что сделан из песка, для ривайра такой трон – напоминание о том, что любая власть иллюзорна и никто не может на самом деле править Ривом и его воинами. Он обнажен, как и всегда. Так он встречает Сида Силити, вернувшегося из пустыни. Ривайр видит, что движения магистра изменились, взгляд остекленел, а плащ порван в нескольких местах.

      – Великий магистр нашел то, что искал? – Спрашивает ривайр и ему не приходит в голову склонить колени или хотя бы голову, хотя он и догадывается, что Сид Силити уже совсем не магистр Трага.

      – Нашел. – Ответ краток и из глаз вырываются лучи солнца, которые сожгли бы все, что не так прочно, как воля урожденных на Риве.

      – Ты устал и голоден, великий магистр?

      Кажется, Сирис Криз смеется над гостем и его светом, подобным солнцу. Он предлагает кувшин из глины, в котором только песок и блюда из грубого фарфора, на которых тоже лишь горсть песка.

      – Угощайся. Это все, что вскоре от нас останется. Боюсь, твой вход опустеет, а Рив войдет в легенду, МЕРОДАХ.

      Меродах берет кувшин с песком и пьет из него, засыпая в плотно закрытый рот магистра песок, который превращается в живительную влагу и берет в пальцы песок, и песок начинает пахнуть жареным мясом, так, что у Сириса Криза кружится голова.

      – Спасибо за дары, великий воин. Кажется, я слышу отчаянье в твоем голосе. Действительно ли ты обеспокоен тем, что мой вход опустеет и ни один дерзкий ривайр больше не пройдет в Среднюю волну? Если это все, что тебя волнует, я зря потратил время.

      Меродах смеется и лишь шевельнув пальцами, создает себе трон из песка, который в два раза больше и изящней, чем тот, что вылепили воины Рива для своего лидера. Когда он садится на трон, то полон изящества и величав, как истинный правитель миров. Иллюзия оживает и в закатном Гралисе начинает казаться, что трон не из песка, а из золота очень тонкой работы, а сидящий на нем гуманоид полон жизненных сил и всегда был правителем. Только дыры на плаще да мертвый блеск неподвижных глаз выдают, что за сила двигает марионеткой – бывшим верховным магистром трагила-сай.

      – Я вижу, с тобой бесполезно соревноваться в остроте ума, повелитель мистерий, ведь тебе подчинена Мара и Иллюзия. Но разве тебе не жаль твоего лучшего магистра? Он учил тысячи магов молиться на тебя, почитать тебя как бога.

      – Очень жаль… Но он так жаждал, чтобы моя мудрость ему принадлежала, теперь она в нем. А почести и молитвы, зачем они мне? Разве что я совсем одряхлею и стану похожим на ваших богов, живущих за счет потока энергии низших миров? Выпьешь со мной?

      Он наливает из кувшина ароматное вино и протягивает кубок ривайру, но когда тот подносит его к губам, то вино превращается