Пираты Венеры. Эдгар Райс Берроуз

там есть кислород, – возразил Нейпир. – А над облаками, обволакивающими Венеру, по предположению Сент-Джона, количество кислорода составляет не больше одной десятой процента от земной нормы. Основа атмосферы – двуокись углерода! Понятно, нет? Углекислый газ, азот, аргон, водяной пар, сероводороды, соли кислот – ужасная смесь. Как вам кажется, чем я там должен дышать? Плавиковой кислотой? И потом, это не основная проблема! Земные сутки – двадцать три часа пятьдесят шесть минут. Марсианские – двадцать четыре часа тридцать семь. А на этой вашей Венере, извините, сутки длятся двести сорок три дня и ночи! Вы представляете, что там с природой делается (если она там, конечно, имеется)? Эта Венера, скажу вам, строптивица, там все поперек правил.

      – Да ей-то, собственно, какая разница? Природе-то. Если она там есть, как вы заметили, то, думаю, как-нибудь приспособилась и к периоду вращения. На чем-то же основано авторитетное мнение Джеймса Джинса? Он заявил, что, если брать в расчет имеющиеся данные, Венера – единственная, за исключением Земли и Марса, планета в Солнечной системе, на которой могла бы существовать жизнь.

      – Могла бы, – почти пропел Карсон Нейпир сладко. – Бы. Если бы на ней присутствовали кислород и растительность, необходимые для метаболизма.

      – Деревья! – вдруг выдохнул, едва ль не засветясь той газосветной трубкой, милый мой Ральф, у которого тоже случались не только житейские озарения, но выхлесты знаний из области неприкладных наук. – А что если там гигантские деревья, которые в огромных количествах поглощают углекислый газ и дают условия для дыхания высших форм жизни?

      – Умница, – трижды хлопнул в ладоши Карсон Нейпир. – Тогда эти деревья должны достигать тропосферы! И тогда то, что ученые всего мира по наивности принимают за облачность, скорее всего, по предположению господина Ральфа, является просто кипенью цветущих деревьев? Ну, всю дорогу они там цветут, на сколько миль вверх? А? Не считали? Возьмите, сосчитайте, – он утомился иронизировать и подытожил: – Пятнадцать миль вверх? Абсурд. Венера исключается. Поэтому я и остановил свой выбор именно на Марсе.

      Мы обсуждали его затею весь день и полночи, словно хором сошли с ума. А утром он отправился на гидросамолете «Сикорский» к острову Гваделупа.

      С тех пор я обычным образом с ним больше не встречался.

      Но благодаря удивительным свойствам его невероятного дара нам удавалось все время поддерживать телепатическую связь. Он меня вряд ли слышал. Мне так казалось, хотя никаких диалогов мы не вели. Но я ощущал его очень ясно. Иной раз просто вгрызался. Я видел все его лица, которые он на себя надевал, разные по обстоятельствам, физиономист! Я слышал его красочную брань, такие изящные непристойности, которые уж и не знаешь, как и расценивать. Я видел мир его глазами, и плакал, и смеялся, и трясся в волнении при виде темноглазой красавицы с горделивой посадкой головки. О-о! Однажды я тоже ее полюбил, принцессу народа с деревьев! И тоже с иронией разговаривал с ее библейским папой, королем страны Вепайя! И тоже называл тот