Мальчик, который умер. Алиса Русинова

плечами пешеходы. Замигал зелёный свет. Кристина заметила, как мелко-мелко трясётся нижняя губа подруги. Почувствовав, как между лопаток струится пот, девушка судорожно куснула кожу на указательном пальце.

      – Вер, пойдём, а?

      Вероника размахнулась и залепила парню звонкую пощёчину. Затем развернулась и быстрым шагом пошла прочь. Кристина, втянув голову в плечи, поспешила за подругой.

      За спиной она услышала заливистый смех Васильевой.

      Вероника забежала в переулок и опустилась прямо на железные ступени закрытого ларька. Вцепившись пальцами в ячеистые ступеньки, она горько заплакала. Слёзы оставляли чёрные потёки на её щеках. Кристина подсела к подруге. Та зарыдала ещё горче.

      Только сейчас до Кристины дошло, что ей никогда не приходилось утешать Веронику.

      Поэтому её хватило только на:

      – Поехали ко мне. Чай попьём.

      Не открывая глаз, Вероника кивнула.

      – Ты меня веди к метро. А то ресницы слиплись.

***

      Ползин поудобнее перехватил тяжёлый пакет с продуктами и шагнул в родной двор. Тот, казалось, законсервировался со времён его детства. Полуразвалившиеся скамейки, каменная горка и каменный же мостик с непросыхающей лужей под ним. Сейчас, под этим мостиком, прямо коленями в луже, сидел школьник и увлечённо что-то рисовал на каменной кладке.

      – Эй! – Ползин сделал пару шагов к площадке. – Отмывать потом кто будет?

      Паренёк повернул голову и рассеянно посмотрел на Евгения. Тот шагнул ещё ближе.

      – Ты из какого дома?

      Медленно, будто нехотя, не поднимая головы, парень поднялся на ноги. Размеренно шаркая ногами, он направился в сторону подъезда, где жил отец Евгения.

      Мужчина бросил последний взгляд на мостик – теперь одна из его опор была расписана витиеватыми непонятными словами, образующими узор, – и проследовал за мальчиком.

      Зайдя в подъезд, Евгений поднял голову. Мальчик успел подняться на два пролёта.

      – Я родителям твоим не скажу, но ты больше так не делай.

      Школьник снова рассеянно посмотрел на Ползина и пошёл дальше. Через минуту раздался хлопок двери. Евгений снова перехватил пакет и достал из кармана звенящую связку.

      Квартира отца встретила Ползина давно не мытыми полами и затхлостью. С коридорной тумбы на него смотрела глазами-пуговицами потрёпанная мягкая игрушка, лежащая на обломках пластика.

      – Пап?

      – Я в кабинете.

      Не снимая обуви, Евгений прошёл в единственную приоткрытую дверь.

      На столе в полутёмной захламлённой комнате горела лампа. Тут же, в углу, на разобранной раскладушке, лежал пожилой мужчина в спортивных штанах и майке. Кисть и стопа его были перехвачены не очень чистым бинтом. Увидев сына, мужчина с кряхтением сел.

      – Почему так долго?

      Ползин нащупал глазами засохшее бурое пятно на ковре. На него же посмотрел отец и уже мягче спросил:

      – Чаю попить останешься?

      – На работу нужно, – Ползин поставил пакет на пол.

      – Покажи, что там у тебя, и я пойду.

      – Да