Украсть у президента. Владимир Гриньков

Потому что я Иванов и есть, – осторожно сказал собеседник, явно боясь хоть что-то сделать не так.

      Горецкий покачал головой и сказал печально:

      – Иванов Виталий Сергеевич умер в одна тысяча девятьсот девяносто девятом году. На старый Новый год. Выпил поддельной водки и скончался.

      Иванов обездвижел.

      – Я неспроста спросил у вас про президента, – сказал Горецкий. – Вы запросто могли его видеть. Потому что работали на него и теоретически могли лично с ним встречаться.

      – Зачем?

      – Вы выполняли для него работу и, может быть, докладывали о том, что сделано. Или докладывали вы другим людям, но сначала всё равно были представлены президенту. Для знакомства, так сказать. Чтобы он на вас посмотрел, прежде чем дать «добро» на ваше участие в операции.

      – Какой операции?

      – Вы создавали секретный президентский фонд. Прятали деньги, которые впоследствии могли пригодиться президенту. Такая президентская заначка, – сдержанно улыбнулся Горецкий, чтобы несколько разрядить обстановку.

      – Заначка, – пробормотал Иванов.

      – Да, – кивнул Горецкий. – У вас было целое подразделение. И из всего подразделения у нас пока есть информация только на двоих человек: на вас и на некоего Ивана Алтынова.

      Горецкий положил на стол фотографию человека в милицейской форме. Иванов всмотрелся.

      – Я же его убил, – вспомнилось ему.

      Горецкий не был готов дискутировать о том, действительно убит Алтынов или жив.

      – Но до убийства вы его знали? – осведомился он.

      Иванов смотрел задумчиво.

      – Вы что-нибудь можете вспомнить об Алтынове? – проявил настойчивость Горецкий.

      Иванов снова всматривался в лицо на фотографии. Поднял глаза на Горецкого.

      – Я хотел его убить, – сказал он.

      – Давайте пока оставим момент убийства, – предложил Горецкий. – Забудем о нём на время. Будем думать только о том, что было раньше. Ещё до убийства. Задолго до убийства. Вот этот человек был у вас в подчинении, – ткнул в фотографию пальцем Горецкий. – Что вы о нём можете вспомнить?

      – Я хотел его убить, – упрямо повторил Иванов.

      – За что? – вздохнул Горецкий.

      – Я не помню.

      * * *

      Ранним утром в номере у Корнышева раздался телефонный звонок. Корнышев в полудрёме прополз по своей огромной кровати, дотянулся до аппарата, снял трубку с рычага, сказал сонно:

      – Алло!

      И услышал женский голос:

      – Доброе утро! Это Катя. Извините, что я так рано. Или не рано? В общем, я внизу.

      Корнышев посмотрел на часы. Половина восьмого утра. А в Москве уже половина девятого.

      – Нет, что вы, Катя, совсем не рано. Сейчас мы с женой спустимся. Вы подождёте нас минут пятнадцать?

      – Конечно!

      После этого Корнышев позвонил Эльвире. Долго никто не брал трубку и Корнышев занервничал, но тут Эльвира ответила.

      – Алло, – произнесла она со вздохом.