По доброй воле. Слава Доронина

чтобы я красилась и выглядела старше? Или наоборот?

      Неужели он и впрямь извращенец?

      Уголок губ Шахова дергается вверх.

      – Если бы вчера ты заявилась ко мне домой в таком виде, я бы выставил тебя за дверь и отправил к родителям, сказав, что не занимаюсь совращением несовершеннолетних.

      Боже… Да он пытается шутить, мне не показалось? Поражает, что Григорий вообще на это способен. Неожиданно.

      – В таком случае ты можешь отпустить меня сегодня. Забудем, что было вчера.

      – Нет, – отрезает он, чему я нисколько не удивлена.

      Дмитрий возвращается в салон, и машина трогается с места. Вторая остается рядом с домом.

      – Почему сегодня две машины?

      – Захар со вчерашнего дня здесь. Ты, наверное, не обратила внимание, когда Дмитрий тебя привез.

      – Зачем? – недоумеваю.

      Шахов внимательно смотрит на меня.

      – Ты попросила о помощи. Продала половину акций и стала не только моим партнером, но и любовницей, – перечисляет он. – Теперь я в некоторой степени несу ответственность перед своим партнером за его безопасность и психологическое состояние. Монастырский не оставит твой смелый шаг без ответа.

      Поджимаю губы, не зная, как реагировать. Вроде бы и поблагодарить нужно, но не хочу. Однако перебарываю себя. Ко мне на самом деле относятся хорошо, не обижают. Секс был неожиданным, но по обоюдному согласию. Ну почти. Не считая того, что все произошло так, будто мне не оставили выбора.

      – Спасибо, – тихо благодарю.

      Шахов отворачивается к окну и трет лицо рукой. Сегодня и он выглядит как-то иначе. Не таким закрытым. Будто забыл надеть маску суровой невозмутимости.

      – Это рабочая поездка? Как надолго?

      – И то и другое. Проведу пару рабочих встреч, а потом дня два или три погуляем по городу.

      Он поворачивается:

      – Или вовсе не будем выходить из номера. Время покажет.

      – Для человека, который говорил, что уже не мальчик, спорное заявление, – набравшись смелости, произношу я.

      – Если я дам себе команду «Отдых», то ты его точно не получишь, – медленно, растягивая слова, говорит Григорий, не сводя с меня пристального взгляда.

      Щеки опять заливает краской. Нет, я все-таки позвоню своему психологу. Спрошу, не получится ли так, что сейчас отпущу себя, погружусь в эти эмоции, забив на моральный аспект, а потом накроет еще большей апатией и депрессией? Я ведь тогда точно из нее не выберусь.

      – Ты, наверное, в курсе, как погиб мой муж? Должна предупредить, что после его смерти и пережитого в связи с этим ужаса я боюсь летать. Иногда бывают панические атаки. Я пытаюсь быть сильной и делать вид, будто все хорошо, но мы оба взрослые люди и прекрасно понимаем, что происходит. Я не одобряю такой формат отношений. В общем, у меня может случиться истерика. Есть возможность добраться до твоего места наземным транспортом? – говорю все как есть.

      – Нет. Придется лететь. На машине до Арабских