Анфиса. Гнев Империи. Влад Волков

отдохнуть.

      – Господин Лукьян уехал, Ан. Я думаю, ты всё поняла, раз его нет, – вздохнул Альберт, подойдя к столу, когда Анфиса закрыла дверь.

      – Я… правда старалась, пап… – прикусила девочка губу. – Даже сильнее, чем в прошлые разы. Мне казалось, довольно неплохо, какие-то огоньки, какие-то лучики. Концентрация, попытки создать завитки силой воображения. Я даже пробежала, сколько он просил, прежде чем упала, задыхаясь.

      – О, тебе не нужно передо мной оправдываться, – повернулся он. – Это я тут не знаю, как сообщать тебе такие новости.

      – Я опять тебя подвела, только разочаровываю… Ни в стихийники, ни в медиумы, никуда… Я не специально, папочка, я очень стараюсь! Уж думала, в седьмой раз-то точно всё получится! Хотела в столицу, в Академию… Прости, что я твое разочарование, – всхлипывала Анфиса.

      – Так, милая. Я не сержусь, для меня ты всегда будешь моей маленькой принцессой, – нежно запустил он свои пальцы в её красно-рыжие волосы. – Ухо болит?

      – Почему ты позволяешь ей со мной это делать? – насупилась девочка. – Почему не запретишь наказывать? Не выгонишь её и не высечешь?!

      – Ах, смотри, – присел Альберт на свою кровать, сложив кисти рук домиком перед собой, перебирая подушечками пальцев друг о друга. – Принцессе ведь нужны хорошие манеры и воспитание, ей однажды предстоит взойти на трон, а то и повести за собой войско в случае войны.

      – Но я не принцесса… Я дочь помощника архиепископа… – проговорила Анфиса.

      – И всё равно это не значит, что надо становиться вульгарной хамкой или быть деревенщиной, – улыбнулся Альберт, – Причешись так, чтобы красное ухо закрывало прядями.

      – Красное ухо в красных волосах незаметно, – фыркнула Анфиса.

      – Твоя жизнь только начинается, Ан, движется вперёд, расцветая и распускаясь. «Взойти на трон» – это образно. Найти дело по душе, найти себя. Стать тем, кем ты будешь по жизни. Смотри, что я тебе привёз, – достал он небольшой футляр наподобие той шкатулки, из которой подсыпал пряности в свой кофе, и, открыв, показал сложенную золотую цепочку, аккуратно достав оттуда.

      – Ого! Волшебно! Настоящее золото? – широко раскрыла глаза удивлённая девочка, глядя, как металл переливается в солнечных лучиках.

      – Для нательного креста, а то он у тебя на шнурке, несолидно для принцессы, – ухмыльнулся мужчина.

      – Пап, ну перестань, – отвела девочка глаза от такого прозвища. – Я даже не заслужила, – отметила она, погрустнев.

      – Я же говорю, мне не важно, сколько у тебя достижений. Я всё равно люблю тебя и принимаю с любыми радостями и неудачами. Просто верю в тебя и знаю, что ты всё преодолеешь, – вручил он дочери цепочку.

      – Спасибо, – разглядывала она, водя пальчиками по изогнутым звеньям, потянув за чёрный шнурок, чтобы перецепить его на цепочку. – В самое сырдечко! – прислонила она нательный крест на новой цепочке к центру груди.

      – Я бы не хотел, чтобы ты расстраивала бабушку или свою бонну.