Чёрная стезя. Часть 2. Испытание войной. Михаил Александрович Каюрин

качнулась, её вершина медленно поползла вниз, ускоряясь с каждой секундой. Через мгновенье под ногами слегка содрогнулась земля, будто вздохнула от сожаления, и одновременно раздался характерный звук падающего дерева.

      – Вот так и будешь валить этих таёжных истуканов, одного за другим, – по-молодецки озорно проговорил Тарас Михеевич, присев на комель поваленной ели. Он достал кисет, свернул самокрутку, закурил.

      С наслаждением выпуская дым, поучительно проговорил:

      – Тайгу любить надо. Если ты её будешь любить, то и она ответит взаимностью: накормит, напоит, вылечит при необходимости. Ведь тайга для человека, что заботливая родительница. И воспитывает, и закаляет, учит мудрости и смекалке. Вот какая она, наша тайга, да-а.

      Василиса сидела рядом, слушала. Мастер оказался не таким уж простачком, каким представился ей в первые минуты встречи. Он был если не начитан, то, по крайней мере, много чего знал, очень хорошо разбирался во всех житейских вопросах. Рассказывая, сыпал поговорками и прибаутками. Страх у Василисы понемногу таял, в неё вселялась уверенность в себе.

      – Ну, всё, девонька, все советы-ягоды я рассыпал перед тобою, теперь твоё дело собрать их в свою голову-лукошко, – сказал Тарас Михеевич. – А мне надобно идти, своих дел по горло, нужно поспеть. Помни: если человек будет делать только то, что хочет, взамен обязательно получит чего и не хочет.

      Мастер притушил самокрутку о каблук сапога, положил окурок в карман брезентовой куртки. Потом поднялся не спеша, и, не оборачиваясь, зашагал по своим делам. Василиса осталась одна.

      Когда мастер потерялся среди деревьев, она встала, взяла мерку длиной один метр и двадцать пять сантиметров – таков размер дров в угольных печах – наложила на ствол поваленного дерева, сделала топором засечку, начала отрезать свое первое бревно.

      «Твоя норма – четыре кубометра, – всплыли в голове слова откровения Тараса Михеевича. – Без скидки на неумение и женский пол. Труд баб и мужиков здесь измеряется одним аршином. Коммунизм, при котором ожидается принцип „от каждого по способностям, и каждому по потребности“ ещё не наступил, а вот война бушует уже сегодня и не собирается потухать. Наоборот, она разгорается с каждым днём всё жарче и жарче, заставляя мужиков и баб трудиться на равных. Не сможешь спервоначалу заготовить четыре куба – свали и напили половину нормы. Эта половина, в конечном итоге, станет той маленькой пулей, которая убьёт одного фашиста».

      От мысли, что придётся рвать жилы за четыре кубометра, ежедневно работать до изнеможения, Василисе стало как-то особенно тоскливо и муторно на душе.

      «Сколько же времени я смогу выдержать на такой работе? – в который раз уже возник вопрос. – Неделю, две, месяц? Сколько?»

      Василиса перевернулась на спину, перед глазами возникло тревожное лицо матери.

      «Как же ты решилась, Вассочка?» – всплыл в памяти её вопрос с накатившимися слезами на глазах. Мать в тот момент,