Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 2. Колхоз. Елена Поддубская

Разговор не клеился. Игнат постоянно оглядывался по сторонам. На проходной тётя Аня одобрительно покивала головой и пожелала молодым людям приятного аппетита. В столовой поварихи Марина и Люба дали им по большой тарелке ещё шипящей картошки и налили по стакану компота. Тётя Катя украдкой сморщила лицо, разглядывая юношу со спины и откровенно страдая от его худобы.

      Игнат Андронов тоже прыгал в высоту, а приехал из далёкого Красноярска. Лену он, оказывается, помнил по недавней Спартакиаде школьников. Николина, услышав это, чуть не уронила поднос на любимый столик у окна.

      – Это как же ты меня в Вильнюсе запомнил? Нас там столько прыгало…

      Игнат кивнул, изогнув одну бровь, и впервые лёгкая улыбка пробежала по его губам:

      – Прыгало много, а таких ног, как у тебя, ни у кого не было.

      Николина почувствовала, как у неё загорелись уши. Не уточняя, что парень имел в виду, она села и уткнулась в тарелку, словно её обозвали, а не восхитились ею. Девушка тихо ковыряла вилкой ломтики картофеля, жевала их неторопливо, наблюдая, как Игнат сметает еду. На вопрос, почему он не поступал вместе со всеми, ответил он непонятно:

      – Я в ГЦОЛИФК поступал.

      Николина присвистнула. Государственный центральный институт физкультуры на Сиреневом бульваре в Москве был одним из самых престижных в стране. Для того, чтобы Игнат оттуда перевёлся к ним в Малаховку, должен был быть особый повод. Лена стала вглядываться в серые сумерки. Двор общежития освещался снаружи мощными лампами, и было видно, как от лёгкого ветра шевелятся лапы ёлок, посаженных в ряд от одного угла здания до другого. Ветерок предвещал смену погоды. Изредка по воздуху пролетали листья осин или берёз. Их на территории института было меньше и росли они подальше, но ветер доносил сорванные лоскутки. «Игната, как эти листья, занесло к нам и крутит по воздуху. А он, похоже, ждёт, куда упадёт», – подумала Николина, глядя на ссутулившегося парня, и тихо проговорила:

      – Что же тебя, Игнат, в Москве так ошпарило, что ты от любого вопроса как ёжик сжимаешься? – От таких слов юноша перестал есть. Отвечать он не мог, только глубоко дышал, сдерживая волнение. Копать глубже Николина не стала, накрыла руку Андронова своею и тихонько сжала: – Ладно, расскажешь, когда захочешь. Да? – он кивнул, опуская голову ещё ниже. Она отняла руку. – Вот и ладно. А тяжёлые моменты бывают у всех. Я сама сегодня утром чуть дуба не дала.

      Она стала рассказывать про температуру, про то, как проснулась в комнате девчонок и с грустью подумала, что осталась в общежитии совсем одна и как потом обрадовалась, когда дежурная сообщила про его, Игната, приезд. Парень слушал, и грудь его по-прежнему вздымалась. Постепенно он успокоился, поднял глаза, и его взгляд смягчился.

      – Спасибо, тебе, Лена. Ты меня сегодня спасла от голодной смерти… – Он помолчал, затем уверенно прибавил: – И не только.

      В душе Игната явно творился какой-то личный кошмар, но добавлять ему грусти Николина не хотела. Его взгляд больше не был затравленным,