Надежда. Ева Борисова

влияние в этом обществе? Нет. Как можно устоять перед такой страстью? – «Но это не Сергей!», – твердила совесть, указывая на Лёшу. – «Какая разница», – шептала страсть. – «Он пьяный. Он бросил тебя». – Гриша продолжал ласкать, все неистово проникая вглубь своими пальчиками. Волна страстного возбуждения от самого низа до кончиков ушей захлестнула тело. Надя, насколько можно, раздвинула ноги, заметив где-то в подсознании, что на ней уже нет стрингов. Она откинулась назад, подвинулась на стуле вперед, отдавая ему все, что он хочет. – «Замуж, замуж!!!», – закричала совесть, выкидывая свой последний козырь в борьбе со страстью. «Замуж, замуж», – сквозь накатывающие волны вожделения и алкогольный туман долетели до ее сознания слова.

      Очередной раз она открыла глаза. Гриша стоял перед ней на коленях, голый. Он возился у ее ног, натягивая презерватив. Надежда посмотрела на своего спящего Лешу. «Он не простит. Он никогда не простит».

      – Нет, нет, – выдавила она из себя, отодвигая в стороны Гришины руки, которые уже легли на ее обнаженные бедра. Гриша настойчиво попытался вновь овладеть ею. Она отодвинулась ближе к спинке стула, сжала ноги вместе. – «Нет, нет. Мы не должны». – Она судорожно начала натягивать платье назад, но то не поддавалось. – «Лиф, лиф мешает. Расстегнутый лифчик, болтающийся на бретельках».

      Гриша сделал еще одну попытку остановить ее неуклюжее одевание. Он взял ее за руки, потянулся и припал губами к обнаженной груди. Снова волна тепла и желания побежала, затуманивая мозг.

      – Нет, – чуть ли не закричала Надя, отталкивая его со всей силой. Гриша отлетел назад, упал на спину.

      Лихорадочно трясущимися пальцами она наконец-то нащупала основание, где крепились бретельки, сняла их с бюстгальтера и, вытянув его из складок платья, откинула в сторону. Потом, нервными движениями торопливо стала поправлять платье. – «Быстрее, быстрее», – твердила она себе, опасаясь, что больше не выдержит Гришиного напора и отдастся ему. Понимая свою слабость, она спешила воздвигнуть между ним и собой хоть какую-то защиту, хотя бы тонкое платье.

      – Ты моя, моя, – шептал Гриша, приблизившись к ней. – Я хочу тебя. И ты тоже хочешь меня. Я это чувствую. Я давно мечтал об этом…

      – Нет, нет. Замолчи. – Надежда часто дышала. Способность мыслить потихоньку возвращалась в сознание. – Мы разбудим Лешу. Я не могу. Уходи.

      – Нет, – перебил ее Гриша. – Я хочу быть с тобой. Никогда у меня не было такой…, – он замялся, – страстной и опытной женщины.

      Может в другой ситуации это бы и подействовало на нее возбуждающе, но сегодня это признание ее оттолкнуло. В нем был открытый намек на всех ее многочисленных любовников, еще недавно воспринимающихся ею как дар ее женственности, но в последнее время вызывающий в ней смешанные чувства. Его слова охладили ее. – «Действительно, кто он такой? Мальчишка. Пьяный мальчишка. Хотя его семья владеет сетью