Стурнийские мозаики. Вера Камша

и тебя отправят туда, где ты либо умрёшь, либо пойдёшь в гору, а пока закаляй волю и пиши стихи. Или читай те, что накарябали другие. Не хочешь творить – охоться, пей, таскайся к местным девкам – в свободное от гарнизонного ярма время. Другой дороги наверх в Стурне нет, разве что присосаться к кому-то из уже поднявшихся, но Тит принадлежал к дому Спентадов, а значит, должен был карабкаться на имперскую гору сам.

      – Прокуратор ждёт! – возвестил тучный домоправитель, слишком угодливый для свободнорождённого и слишком самодовольный для раба. Вольноотпущенный, надо полагать.

      – Иду к прокуратору. – Воин входит с мечом даже в Сенат. Дважды этим пользовались убийцы, но убивать прокуратора Отрамы Тит не собирался. Убивать всех, кто неприятен – это для варварских царьков.

      – Кого я вижу! – Плотный бровастый человек с распростёртыми объятиями устремился навстречу гостю. Гость выдавил из себя улыбку и продолжал улыбаться, пока его плечи сжимали начальственные руки. От благородного[3] Нуммы пахло кожей, дымом и слегка – кипарисовой водой для бритья. Прокуратор честно выслужил свою должность, пройдя и юг, и север, и всё же было, было в нынешнем хозяине Отрамы что-то от толстого вольноотпущенника. Эта нарочитая радость от приезда в его – его провинцию наследника Спентадов, эта торопливость, смешанная с ненавистной Титу фамильярностью…

      – Я – младший трибун Тит Спента́д, – чётко доложил молодой человек. – Прибыл в распоряжение прокуратора Отра́мы. Воля Сената.

      – Спентады могут быть лишь в распоряжении Стурна! – усмехнулся рекомый прокуратор, и Тит вспомнил, что отец подозревал Нумму в доносе на старшего Ферта́ра. Впрочем, заговор существовал на самом деле – на редкость глупый, к слову сказать.

      – Прокуратор прав – мой дом служит Стурну и порфироносному Агриппе, но сейчас я в распоряжении прокуратора. Готов отправиться в самую захолустную из крепостей под начало грубейшего из комендантов.

      – Второе – к твоим услугам, первое – нет. – Нумма пригладил роскошные, с проседью кудри, и Тит не к месту вспомнил, что Спентады к сорока становятся лысыми, как колено. Самому Титу, впрочем, было лишь двадцать четыре. – Я пошлю тебя в Скада́рию. Тебе что-то говорит это название?

      – Крепость. Защищает самый удобный из бродов через Перонт. Заложена сто десять лет назад, в начале нынешнего правления перестроена. Работы окончены в 893 году.

      – Узнаю школу Тита Спентада-старшего. – Прокуратор гостеприимно кивнул на накрытый возле окна стол. – Скадария – хорошая крепость. Настолько, насколько восточная крепость вообще может быть хороша… Это вино тебе должно быть памятно. Не могу отказать себе в маленьких удовольствиях, разумеется, в счёт жалованья, тем паче больших удовольствий здесь не найдёшь. Театры, карнавалы и бега остались в Стурне.

      – Я знаю, – улыбнулся в ответ на намёк Тит и отпил. Нумма был неприятен, но если хочешь усмирять врагов – начни с себя, а значит, к грифам неприязнь! – Я хотел бы услышать от прокуратора о коменданте.

      – Я назначил его в Скадарию в конце весны. Приск груб и навязчив в той же степени, в какой предан и честен. Это не тот человек, с которым приятно обедать, но научить он может

3

Благородный – в Стурнийской империи титул, означающий принадлежность к одному из 329 семейств, ведущих свой род от легендарного вождя людей Идакла и его братьев.