Птицы и другие истории. Дафна дю Морье

от них глаза. Они еще не научились вцепляться намертво, рвать одежду, обрушиваться всем скопом на голову, на спину. Но они смелели с каждой новой атакой. И действовали они отчаянно и безоглядно, не щадя себя. Многие, если им случалось спикировать слишком низко и промахнуться, ударялись о землю, разбивались вдрызг, ломали себе кости. На бегу Нат то и дело спотыкался об искалеченных чаек и отшвыривал их ногами.

      Кое-как он добрался до своего крыльца и стал барабанить в дверь окровавленными руками. Из-за досок на окнах казалось, что в доме темно. Свет наружу не проникал.

      – Открой! – крикнул он. – Это я! Открой!

      Он старался перекричать шум хлопающих крыльев.

      И в эту секунду он увидел над собой баклана, изготовившегося к броску. Чайки кружили, улетали, боролись с ветром, и только баклан висел в небе неподвижно. Один-единственный баклан – прямо у Ната над головой. Внезапно он прижал крылья к телу и камнем пошел вниз. Нат закричал, и дверь, по счастью, распахнулась. Он едва успел переступить через порог – жена всей тяжестью налегла на дверь изнутри.

      И тут же они услыхали, как со стуком ударился о землю баклан.

      Жена промыла и перевязала ему раны. Они оказались не особенно глубокими. Больше всего пострадали кисти и запястья. Не будь на нем шапки, чайки бы добрались и до головы. Ну а баклан… баклан мог бы запросто раскроить ему череп.

      Дети, как и следовало ожидать, подняли рев, когда увидели, что у отца руки в крови.

      Он попытался их успокоить:

      – Все в порядке, совсем не больно. Ранки пустяковые. Джил, поиграй пока с Джонни, а мама промоет мне царапины.

      Он притворил дверь из кухни, чтобы не пугать детей. Лицо у жены было пепельно-серое. Она отвернула кран над раковиной.

      – Я их видела, – прошептала она. – Они как раз стали сбиваться в кучу, когда мистер Триг привез Джил. Я со всей силы захлопнула дверь, и ее заклинило. Потому и не могла тебе сразу открыть.

      – Слава богу, они подстерегали меня. С Джил они бы справились в два счета. Тут хватило бы и одной птицы.

      Они шептались, как заговорщики, чтобы дети не слышали, пока жена бинтовала ему руки и шею.

      – Они летят вглубь страны. Их тысячи. Грачи, вороны, всё крупные птицы. Я видел их, пока ждал на остановке. Они нацелились на города.

      – Зачем им в города?

      – Добычи ищут. Сперва будут атаковать прохожих на улице. Потом станут пробираться в дома, через окна, через дымоходы.

      – Но почему власти ничего не делают? Почему не шлют войска, пулеметы, ну хоть что-нибудь?

      – Еще не успели. Никто ведь к этому не был готов. Послушаем, что скажут в шестичасовом выпуске.

      Нат прошел на кухню, жена за ним. Джонни мирно играл на полу. Зато Джил была явно встревожена.

      – Там птицы, – сказала она. – Пап, послушай!

      Нат прислушался. Из-за окон и двери доносились приглушенные звуки. Шорох крыльев, скрежет когтей, попытки отыскать лазейку в дом. Шелест трущихся боками птичьих тел, толкотня на подоконниках. И по временам резкий, отчетливый стук, когда какая-нибудь незадачливая