И ты познаешь любовь. Алла Артемова

Сергеевич, неужели вы даже не попытаетесь спасти парня?

      – Кто, я-а-а? Нет, голубушка. Во-первых, я – не врач, а во-вторых, если хотите знать мое мнение, то парень в лучшем случае во время операции умрет, а в худшем – останется инвалидом с перспективой быть прикованным к постели до конца своей жизни. А по мне, лучше смерть, чем парализованный полутруп.

      – Вы это серьезно? Невероятно! Неужели вы забыли о святой обязанности медицинского работника, который должен до последнего вздоха больного бороться за его жизнь? А-а-а, что вам объяснять, – Маша махнула рукой, опустила голову и напряженно задумалась. – Нельзя терять ни минуты, – решительно произнесла она. – Дорофея Сергеевна, Дорофея Сергеевна…

      Санитарка моментально появилась на пороге операционной, словно стояла за дверью и ждала, что ее непременно позовут.

      – Дорофея Сергеевна, пошлите кого-нибудь за Виктором Макаровичем. Если его нет дома, то, возможно, он на кладбище. Он вчера что-то говорил об этом.

      – Хорошо. Я сейчас пошлю сына. Он малый сообразительный и обязательно разыщет Виктора Макаровича.

      – А где Шура?

      – Она все еще возится с Олегом.

      – С Олегом? Кто это?

      – Да это тот парень, который привез… – Дорофея Сергеевна невольно запнулась.

      – Ах, да. Как он?

      – Олег-то? Шура сделала ему укол и сейчас парню значительно лучше. А сначала он сильно буйствовал, кричал и размахивал руками. Мы даже подумали: «Рехнулся парень». Да и то сказать, пережить такое способен не каждый мужик даже с крепкими нервами, а тут пацан. Ему ведь зимой исполнилось только четырнадцать лет.

      – Да, да… – задумчиво вторила санитарке Маша. Казалось, она совсем не слушала ее, а напряженно думала о своем. – Вот что, Дорофея Сергеевна, позовите Шурочку, и будем готовить парня к операции.

      – Но ведь… – санитарка попыталась возразить, но Маша перебила ее.

      – Положение критическое, промедление смерти подобно. Поэтому операцию начну я. Вам все понятно?

      Санитарка в знак согласия кивнула головой и поспешно покинула операционную.

      – Маша, вы сумасшедшая. Брать на себя такую ответственность, – накинулся на девушку Потоцкий, как только санитарка скрылась за дверью. – Вы отдаете себе отчет в том, что хотите сейчас сделать? А если парень умрет под вашим ножом? Вас засудят. Сейчас не военное время, когда подобный поступок можно было бы списать на войну. Вам не простят смерти парня, и в первую очередь, потому что вы всего лишь медсестра и не имеете права самостоятельно оперировать. Давайте лучше подождем Виктора Макаровича. Он главный врач и ему решать, делать операцию или нет. А если парень умрет сейчас, значит, такова Божья воля.

      – Вы все сказали? – Маша смерила фельдшера презрительным взглядом. – У вас есть две минуты, чтобы решить, будете ли вы помогать мне при операции или нет.

      – Нет, голубушка, я отказываюсь принимать участие в подобном мероприятии. Вы самоубийца, поскольку подписываете смертный приговор не только бедному парню, но и себе.

      – Уходите