Стрекоза в янтаре. Диана Гэблдон

это просто по неопытности, он не так часто бывает в обществе, и потом, в Риме все по-другому. И все же…

      Он замолк и вопросительно взглянул на Джейми.

      – Вот тебе первое задание, друг мой. Ты почти одного возраста с его высочеством, но у тебя есть опыт жизни в Париже, и, смею польстить себе, моя выучка тоже не прошла даром. – Он бегло улыбнулся Джейми. – Ты можешь подружиться с его высочеством, помочь ему наладить отношения с полезными людьми. Большинство из них тебе уже знакомы. А также объяснить его высочеству, как можно тактичнее, что ухаживание за этой дамой может нанести огромный вред и помешать осуществлению целей его отца.

      Джейми рассеянно кивнул, мысли его были где-то далеко.

      – A как наша горничная узнала о похождениях его высочества, англичаночка? – спросил он. – Она ведь выходит из дому не чаще чем раз в неделю, и то только в церковь, верно?

      Я покачала головой и поспешно проглотила очередной кусок, прежде чем ответить:

      – Насколько я поняла, посудомойке рассказал это поваренок с кухни, который, в свою очередь, слышал это от конюшенного, а тот – от лакея соседей. Не знаю, сколько еще людей посвящено в эту тайну, но семья де ла Тур живет всего в трех домах от нас. Полагаю, что и принцесса о нас все знает, – весело добавила я. – По крайней мере, если любит судачить со своими посудомойками.

      – Дамы не вступают в беседу с посудомойками, – холодно заметил Джаред и многозначительно сузил глаза, давая Джейми понять, что тот должен призвать свою жену к порядку.

      Я заметила, как дрогнул уголок губ у Джейми, но он лишь отпил еще глоток «Монтраше» и, сменив тему, начал обсуждать последнюю сделку Джареда – поставку рома кораблем с Ямайки.

      Когда Джаред позвонил, чтобы убрали посуду и принесли бренди, я извинилась и встала из-за стола. Джаред имел привычку курить за бренди длинные черные сигары с обрезанными концами, и у меня возникло подозрение, что, как бы тщательно ни пережевывала я угрей, они непременно попросятся обратно, стоит мне вдохнуть вонючий густой дым.

      Лежа в постели, я, без особого, впрочем, успеха, старалась выбросить из головы угрей. Закрыла глаза и стала думать о Ямайке – о чудесных белых пляжах, залитых тропическим солнцем. Но мысли о Ямайке навели на мысль о «Вильгельмине», потом – о кораблях и море, и перед глазами снова неотвратимо возникли огромные угри: они корчились и извивались в зеленых водорослях. А потому я с облегчением приветствовала появление в спальне Джейми и даже радостно привстала в постели.

      – Фу! – Он облокотился спиной о запертую дверь, обмахиваясь кружевным концом своего жабо. – Чувствую себя копченой сосиской. Я очень люблю Джареда, но тем не менее буду счастлив, когда он увезет свои вонючие сигары в Германию.

      – Раз от тебя пахнет сигарой, ко мне не подходи, – сказала я. – Угри не выносят дыма.

      – Можно ли винить их в этом! – Он снял сюртук и расстегнул рубашку. – А знаешь, у меня появилась идея, – признался он, косясь на дверь и стаскивая