Семья волшебников. Том 1. Александр Рудазов

крупный, полный мужчина в испуге отшатнулся, но тут же взял себя в руки и спокойно сказал:

      – Вы, должно быть, моя невестка… с Добрым Днем.

      – Ааа, дядя Жробис! – обрадовалась Лахджа. – Майно, к тебе дядя приехал!

      Жробис и Майно Дегатти радостно обнялись. Лахджа впервые видела этого мужнина родственника и теперь с любопытством их сравнивала. Да, семейное сходство налицо, только Жробис раза в два шире, с редкими волосами и носом-картошкой.

      Но если Майно однажды разожрется и начнет лысеть, будет точная копия… о Древнейший, только не это.

      Лахджа уже знала, что дядя Жробис – адепт Арбораза и большой домосед. Свою усадьбу он покидает редко, поскольку адепты Арбораза за пределами своих владений практически не способны колдовать. Вот у себя дома он почти всесилен. А здесь… просто добродушный толстяк.

      Неудивительно, что в Валестру он выбирается в лучшем случае раз в пару лет.

      – Майно, дорогой мой племянник! – наконец разомкнул объятия дядя Жробис. – Поздравляю тебя с твоим великолепным достижением… приобретением… женитьбой!..

      Лахджа, которая за сегодня уже наслушалась этой кирни, закатила глаза за его спиной.

      – Сделать своим фамиллиаром высшего демона!.. – воскликнул Жробис, похлопывая племянника по плечу. – Ох!.. да я даже и не слышал ранее о таком! Не знаю, правда, как на это отреагировал бы Гурим, учитывая прочее… ну ты сам понимаешь. Но все равно!.. Я думаю, это заслуживает второй степени, ты так не считаешь? Сейчас у нас двадцать третий год… утром начнется двадцать четвертый… у тебя еще четыре года, чтобы дописать монографию… ты ведь ее пишешь?.. сразу пришли мне на рецензию, как только закончишь!..

      – Я еще не начал, – отвел взгляд Майно.

      – Ты разочаровываешь меня, племянник. Мог бы и начать. Что ты делал эти два года?

      – Жил!

      – Ох… ну… да, ты ж женился, – наконец повернулся к Лахдже дядя Жробис. – Да… пожалуй. Я тебя понимаю. Дело молодое, шуры-муры, сюси-пуси…

      Лахджа принюхалась. Похоже, по дороге дядя уже где-то поддал. Но смотрел он на нее добродушно и с искренней симпатией.

      – Ну что же, пройдемте к столу! – потер он руки, снимая тяжелую беличью шубу.

      Лахджа только теперь обратила на нее внимание и вытаращила глаза. Нет, на Земле в Рождество это было бы уместно, особенно в северных странах. Но Добрый День отмечается летом… на границе лета и осени, но все равно обычно очень тепло.

      – Дядя… – удивился и Майно. – А… тебе это подарили, что ли?

      – Нет, мой дорогой племянник, – немного снисходительно сказал дядя, идя на запах жаркого. – Не ты один способен на незаурядные достижения. Моя грамадевата, мое жертвенное древо, служит домом для сотен белок. Целые поколения живут и умирают в кроне грамадеваты Дегатти.

      – О боже, – начала понимать Лахджа.

      – Нет, я не убивал ни одной из них, – строго посмотрел на нее дядя Жробис. – Я бы никогда не тронул их и пальцем. Но после естественной смерти они отдавали мне свои шкурки. Они кормились с моего дерева и жили на нем. И теперь эта шуба – часть