Бандитская дива. Владимир Колычев

Схватил меня, а я его толкнул… Сильно толкнул! – Голос перестал дрожать, в нем даже прорезались горделивые нотки. – Ну, он с обрыва вниз упал!

      – Где с обрыва?

      – Здесь, возле дома.

      Игнат оделся. Прихватив пистолет и наручники, спустился вниз по лестнице, вышел к калитке со стороны моря, там за забором вдоль всей линии домов тянулась так называемая прибрежная терраса, заканчивающаяся обрывом. Не очень высокий обрыв, метров семь-восемь, но убиться можно.

      Игнат вышел на самую кромку обрыва, глянул вниз. Там, на пляже, метрах в десяти от моря лежал, раскинув руки, человек. От пляжа к его дому по склону тянулась крутая тропинка. По ней преступник и мог подняться в гору, выйти на Пашу и напасть на него. Только вот падать с обрыва он мог только кубарем. Угол наклона не позволял ему падать отвесно.

      Вниз Игнат спускался по более крутой тропинке чем, та, по которой поднимался в свое время потерпевший. Не хотелось идти по его следам.

      Спустился вместе с Пашей, остановился у лежащего тела, склонился. Уши пельмешками, светлые волосы, крупная голова, сильная борцовская шея, крепкие с заметной кривизной ноги. И волосы у него в крови, и одежда. Под глазом синяк, губа разбита, ссадина на подбородке. И полное отсутствие пульса. Парень был мертв, очень скоро у Игната не осталось в том сомнений.

      – Труп! – сказал он, поднимаясь и глянув на Пашу.

      – Да я это понял!

      – Как ты это понял?

      – Ну я же спускался за ним…

      – Это плохо.

      Утро еще не вступило в свои права, солнце даже верхней своей кромкой не выступило на горизонте, но темнота ночи уже отступила. Игнат спокойно мог разглядеть пятно крови на футболке у Паши.

      – Почему плохо? – И снова голос у парня панически задрожал.

      Игнат повернулся, скользнул взглядом вверх по склону. Камней много, одни просто лежали, другие выпирали из скалы, видно, хорошо парня потрепало, пока он кубарем катился вниз. Но почему тогда Паша весь в крови?

      – Потому!

      Игнат взял парня за руку, осмотрел костяшки пальцев, а они сбиты. Явные следы рукоприкладства.

      – Зачем ты его бил? – спросил Игнат, кивком указав на покойника.

      – Кого я бил?

      – Друга своего.

      – Какой он мне друг?

      – Вот я и говорю, что враг. Потому ты его и добил, после того как он упал?

      – Не бил я его! Всего лишь толкнул!

      – А морду кому хотел набить?

      – Я же не всерьез говорил!

      – А вышло, что всерьез.

      Игнат не стал склоняться над трупом, чтобы осмотреть рану на голове, и так ясно, что черепно-мозговая травма предельно серьезная. Нет бы Паше первую помощь парню оказать, а он на него с кулаками.

      – Фамилия? – потребовал Игнат.

      – Чья фамилия?

      – Моя фамилия.

      – Я откуда знаю?

      – Ты совсем или придуриваешься? Твоя фамилия!

      – А зачем? Вы обвиняете меня в убийстве?

      – Фамилия!

      – Полуянов!

      – Откуда это у тебя, Полуянов? – Игнат еще