Поэзия зла. Лайза Рени Джонс

гонит – ну просто жесть, – добавляет Лэнг.

      У него живописная манера изъясняться, но он в очередной раз доказал, что мы с ним единомышленники с первого взгляда. В Ньюмане есть что-то странное, слишком отутюжено-пригнанное, словно он целиком упакован в глухой костюм.

      Я оглядываю десятки студентов, рассеянных по рядам сидений, – зрелище, напоминающее театр в книжном магазине Саммера. Студенты, вполне способные в будущем стать сотрудниками правоохранительных органов. А их обучает человек, который вполне может быть убийцей; хотя, с другой стороны, у убийцы есть чему поучиться. Есть причина, по которой я в свое время довольно подробно изучала их, и даже с ними общалась. На убийцу, которого не понимаешь, очень сложно охотиться и невозможно поймать.

      А еще я усвоила, что нельзя полностью знать или безоговорочно доверять кому-либо. Ни супругу. Ни лучшему другу. Ни своему отцу. У каждого есть свои секреты: тайные фетиши, тайные любовники, тайные демоны. Мошенники, лжецы и убийцы ведут двойную жизнь. Я слишком много знаю, чтобы кому-то полностью доверять.

      И сейчас, слушая в этой аудитории лекцию Ньюмана, я решаю, что он тоже знает чрезвычайно много. Во всяком случае, весьма немало для нашего блага. Конечно, он должен досконально разбираться в том, как оставлять место убийства безупречно чистым и без следов ДНК. Но является ли он тем знакомым мне злом, что исходит от Поэта? Это мы выясним с минуты на минуту.

      Глава 26

      Занятие заканчивается, и студенты бросаются к дверям аудитории с такой скоростью, будто рядом сработала пожарная сигнализация. Толпа разбухает тучей, а когда редеет, в действие вступаем мы с Лэнгом – бок о бок спускаемся по лестнице, не глядя ни на кого, кроме мишени нашего интереса: Ньюмана Смита. Кто-то может подумать, что в предвкушении встречи со своим потенциальным преследователем я буду нервничать.

      Ничего подобного.

      Колебаний во мне нет. Нет и страха перед человеком, который, вероятно, мог меня преследовать. И тому есть веская причина. Мне просто легче смотреть в глаза убийцы, чем позволять ему следить за мной из тени. В тот момент, когда срываешь со своего противника маску, ты начинаешь понимать его – и побеждать.

      Ньюман стоит у своей кафедры, перебирая бумаги, и, по-видимому, не обращает на наше приближение внимания, но я знаю, что это не так. Есть неприметные знаки, которые выдают его осведомленность. Застывшая, неподвижная спина. Не вполне естественный автоматизм движений. Еще один красноречивый признак – это то, что эту свою позу он сохраняет на протяжении всей нашей довольно продолжительной прогулки вниз и к нему. Все это говорит о том, что он защищает себя от наших испытующих взглядов, препятствуя возможности подробно изучить его черты и внутреннее смятение.

      Мы как раз подходим к подиуму, когда он перекидывает через плечо ремень сумки и поворачивается в направлении выхода, вроде как собираясь уходить.

      – Ньюман Смит? – окликаю я, вынуждая его остановиться.

      Он приостанавливается вполоборота, словно отказываясь разворачиваться, но с