Последние часы в Париже. Рут Дрюар

везут на прогулку в лес на целый день. – Мы поиграем в какие-нибудь игры. – Он лишь таращился на меня как на сумасшедшую.

      – Да. – Исаак пришел мне на выручку. – И мы устроим пикник.

      Два других пассажира глазели в окно, как будто мысленно находились где-то далеко, но кто бы знал, что у них на уме.

      Выйдя из метро на станции «Мишель-Анж-Отёй», мы воссоединились с остальной частью группы и направились к лесу. Деревья зацветали, но воздух все еще оставался холодным. Я сделала глубокий вдох, пытаясь унять спазмы в животе. Некоторые дети затеяли возню друг с другом, как будто теперь, на воле, чувствовали себя в большей безопасности. Впереди озеро мерцало в лучах утреннего солнца, и весельные лодки покачивались у берега. Я бы с удовольствием покаталась на лодке со своими подопечными, но, конечно, еврейским детям были запрещены такие удовольствия. Кто-то из ребятишек остановился, поднял с земли палку и швырнул ее в воду.

      Мужчина, сидевший на скамейке, поднялся.

      – Прекрасный день, не правда ли?

      Я обернулась и посмотрела на него. Это был Альфред, наш passeur.

      – Oui, – ответила я. – И у нас тут два мальчика очень взволнованы тем, что едут погостить к своей тете.

      – Bien, bien[32]. Это они? – Он повернулся к двум братьям.

      Я кивнула.

      – Пьер и Марсель.

      Он протянул свою большую, похожую на лапу руку, и пожал детские ручонки.

      – Рад познакомиться с вами, Пьер и Марсель. – Мальчики, как было велено, поцеловали его в щеки – как родственника. Затем Альфред повернулся ко мне. – Оставляй их со мной, – прошептал он. – Обойди вокруг озера. Если я увижу, что они недостаточно хорошо подготовлены, выйду с ними тебе навстречу.

      Другие дети поцеловали братьев на прощание, и мы двинулись вдоль берега. Они знали, в чем дело, но им не разрешалось говорить о тех, кто исчезал во время прогулки. После их ухода мы все должны были делать вид, будто их никогда не существовало. У детей это получалось на удивление хорошо, и они никогда не задавали лишних вопросов. Думаю, в глубине души они все понимали. Они были мудры не по годам.

      Мы немного побродили вокруг озера, дети уныло пинали ногами гальку. Я была слишком поглощена своими мыслями и встревожена, чтобы затевать какие-то игры. Я так боялась увидеть Альфреда, возвращающегося с двумя мальчиками. Это означало бы провал миссии. Но больше я их не видела.

      Глава 10

      Париж, апрель 1944 года

      Себастьян

      Себастьян встал из-за своего рабочего стола в бывшем здании банка Луи-Дрейфуса, где ныне размещался Commissariat Général aux Questions Juives – CGQJ[33]. Не попрощавшись с коллегами, он вышел на площадь Пти-Пэр. Было всего шесть часов вечера, еще светло. Он слегка ослабил тугой воротник, глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух, как будто мог полностью выдохнуть горечь и яд письменных доносов, которые был вынужден переводить весь день напролет. В животе заурчало, а в горле разлилось кислое жжение. Он никогда раньше не страдал от изжоги, и

32

Хорошо, хорошо. (фр.)

33

Генеральный комиссариат по еврейским вопросам. Административный орган коллаборационистского правительства Виши, ответственный за реализацию политики режима по отношениям к евреям во Франции. (фр.)