Сумерки богов. Скотт Оден

безнадёгу. Нет!

      – Я сама буду творить свою судьбу, – сказала она вслух, её голос прорезал зловещую тишину. И с новым чувством долга Диса поставила одну худую ногу на нижнюю ступень, ведущую к крыльцу дома…

      И остановилась. Её позвоночник окоченел от страха. Ибо позади Диса Дагрунсдоттир услышала холодный, невесёлый смешок, такой же резкий, как падение камней в открытую могилу. А после послышался явно нечеловеческий голос:

      – Неужели? И какой же будет эта судьба, а? Смерть потерянной птички, которую отправят в котёл? Нар, после того, как я сдеру с тебя кожу и разделаю на части, от тебя не останется и кусочка мяса.

      3

      Диса сняла ногу со ступени и начала поворачиваться, чтобы увидеть лицо того, от чьего голоса у неё всё заледенело. Но невидимые пальцы схватили её у основания шеи. Девушка дёрнулась, когда услышала знакомый звук – зловещее шипение железа о кожу.

      – Двинешься, и я тебя вздёрну, тварь! – прошипела фигура за её спиной с горячим и зловонным дыханием. Диса услышала шмыганье носом, будто фигура пыталась определить её намерения по запаху. – Где та старая карга, с которой я обычно разговариваю, а? Ты держишь её корзину, так что должна знать. Или ты украла её и решила пробраться на мою землю забавы ради?

      – Она… она мертва, – ответила Диса дрожащим голосом. – Колгрима умерла. Наши охотники нашли её три дня назад на дне Шрама.

      Пальцы сжали шею сильнее. Острые ногти впились в кожу. В дюймах от её правого уха раздался громкий звук, что-то между кашлем и ругательством.

      – Фо! Тогда кто ты такая?

      – Я… новая жрица Человека в плаще. Я…

      Она замолчала, когда в поле её зрения попало острие длинного ножа, лезвие которого было расписано плавными серо-чёрными завитками. Рука с чёрными ногтями, что держала нож, была цвета старого сланца, испещрённая тёмными венами и сухожилиями; среди паутины пепельных шрамов Диса увидела единственную татуировку между большим и указательным пальцами – традиционный глаз из выцветшей киновари. Одним движением кисти фигура сбила крышку корзины. Диса услышала новое шмыганье, а за ним – тихий смешок.

      – Что, маленькая тварь?

      – Я… – Диса Дагрунсдоттир закрыла глаза и вдохнула поглубже, продираясь сквозь цепкие завитки страха, пока не нашла холодную твёрдую сердцевину своего гнева. Она снова увидела неодобрительный взгляд бабушки, которая сияла в глазах своего народа словно валькирия; она снова услышала шепот сестёр, других Дочерей Ворона, которые считали её всего лишь глупой девчонкой, недостойной этой так называемой чести; она снова увидела выражение печали в глазах Флоки, которое отражалось и в глазах старого Хределя, все его надежды о женитьбе сына на внучке Сигрун рухнули. Она ухватилась за эту сердцевину гнева и сжала. Диса открыла глаза.

      – Я здесь по воле Судьбы, ты, скотина! – сказала она. – Отпусти меня и отойди в сторону! А ещё лучше – освободи и проведи к своему хозяину!

      – Ого!