Мама. Алексей Гравицкий

он тут же проснулся.

      – Мамед, – позвал бывший президент.

      – Да, хозяин.

      – Скажи мне, ты выслушаешь еще одну мою исповедь?

      – Я готов, хозяин. Я весь – одни сплошные уши. Вы хотели рассказать еще о семье?

      – Нет.

      – Тогда о чем?

      – Не знаю. – Хозяин поежился. – Мне холодно и страшно, Мамед. Мне темно, холодно и страшно.

      – Для человека, которому достало воли так нагнуть страну и так попрактиковать Камасутру, ты что-то слишком слаб, хозяин.

      – Я всегда был слаб, дорогой мой. Мной всегда играли. Сперва свои, которые поставили меня на этот пост. Потом чужие, которые подтолкнули меня к реализации этой анархистской идеи. Я задаюсь вопросом, Мамед. Кто виноват в том, что произошло? Кто? Те, первые? Или эти, вторые?

      – Вы хотите честный ответ, или тот, который будет приятен? – ровным тоном спросил араб.

      – Честный, Мамед, только честный.

      – Тогда виноват ты, хозяин.

      Бывший президент приподнялся на локте и тут же рухнул обратно. Глаза его тупо немигающе смотрели в потолок.

      – Я слишком слаб и зависим, чтобы быть виноватым в сходе этой лавины, араб, – мертвым голосом произнес он.

      – Вы достаточно слабы, чтобы вы и ваша слабость стали виной этому несчастью. Есть страны, которым не везло на правителей, но вашей стране не везло больше других. Ею пытаются управлять либо кровавые ублюдки-маньяки, либо тряпки. Вы тряпка, хозяин. Вы вечно стонете, распускаете сопли. Пытаетесь осчастливить всех, ищете, под кого прогнуться, а потом сваливаете ответственность. Вы хотели правды? Это правда. Если она вам не по вкусу, вы вольны убить меня за дерзость.

      Хозяин молча лежал на кровати и тупо смотрел в потолок. Глаза его теперь блестели. На какой-то миг арабу подумалось, что старый президент отдал богу душу – столь неподвижны были черты его и столь серым казалось лицо. Но хозяин слегка разомкнул губы:

      – Самое страшное, Мамед, – произнес он на грани слуха, – в том, что ты прав.

      – Самое страшное для вас, – поправил араб. – А самое страшное для страны, что если она не умрет сейчас, то придет другой правитель. И этот другой зальет землю кровью.

      – Почему? – прошептал хозяин.

      – Потому что качели, которые толкнули в одну сторону не только возвращаются назад, но и летят в другую. Это закон природы, хозяин.

      Примечания

      1

      В первом случае Анри в самом деле цитирует стихи Маяковского. Во втором случае это скорее строчки из анекдота про поэта, хотя кто зна