Шуго и Рвущий связи. Дарья Андреевна Попова

она ведь даже не грабит толком, только вредит попусту.

      – Точно-точно. По слухам, не берет ни золота, ни драгоценностей, а выпускает животных из клеток и тотчас исчезает.

      – Не просто животных! Всадница освобождает плененных Шуго, еще не заключивших свой контракт. Ведь все знают, что торговля ими незаконна. Раньше было по правилам – зверь сам выбирал себе хозяина. А сейчас что? Их отлавливают и продают всем подряд, а потом силой заставляют подчиниться.

      Кииритянин отхлебнул пива, смахнул пену с густых усов и, прочистив горло, вкрадчиво продолжил.

      – Сегодня в город прибыл караван с тремя Шуго на продажу. Одного из них купил местный кельм Ангор Данок. Вроде бы крылатого льва. Я слышал, что, хоть торговец и настаивал на том, чтобы заключить контракт сразу, Ангор отказался это делать. Мол, пусть его подданные увидят, как ему покорится могущественный Шуго и на глазах у всех присягнет на верность. Глупец.

      – Ты думаешь, она явится за ним? Всадница?

      – Кто знает. Но понятно точно, что дух ее неспокоен. Возможно, Божества послали ее, чтобы наказать нас за бездумное отношение к их дару. В конце концов, Шуго – не обычное зверье, а посланники небес.

      – Да уж, в наше время редко встретишь настоящего всадника. Не того, кто купил себе силу, а того, кого Шуго сам признал сильным. Миром правят деньги, и это прискорбно… Выпьем же за этих прекрасных существ и их заступницу.

      Они глухо хлопнулись деревянными кружками и залпом осушили.

      Аииритянин был впечатлен услышанным и задумчиво засверлил глазами столешницу. Охота на Шуго и продажа запрещались законом, в особых случаях карались казнью или пожизненным заточением, но то, что оба нарушения были так распространены, говорило о многом. Открытые торги на рынке, перевозки по всему королевству Сикур, а стража молчала и бездействовала. У местных кельмов, видимо, все было схвачено.

      Неожиданно дверь в таверну хлопнула, следом раздался глухой стук каблуков, и не успел аииритянин обернуться, как соседний стул рядом заняла незнакомка. Она сняла с плеча тряпичный дорожный мешок и стала его развязывать, обращаясь к служанке:

      – Доброго вечера. У меня крупный заказ, – начала она, извлекая объемную посудину из своей поклажи. – Сюда до краев вашей похлебки. Только мяса побольше. Две буханки черного хлеба, копченую кабанью ногу. Есть такая? Чудно. Десяток яблок, три бутылки настойки.

      Она освободила с пояса денежный мешочек и отдала горсть серебряных монет.

      – И еще мне нужен ночлег, – подсчитывая остаток наличности, незнакомка вздохнула с досадой. – На одну ночь.

      После завершения сделки она опустила голову на сложенные руки и тихо забормотала сама себе под нос. Аииритянину даже причудилось, будто девушка говорила на двух языках, иногда приплетая незнакомые ему слова. Ее речь не была похожа на традиционный сикурианский. Что-то подобное юноша слышал впервые.

      Почувствовав чужое внимание, незнакомка настороженно покосилась в сторону, и аииритянин увидел ее глаза.