Мой друг – домовой. Гектор Шульц

категорически не признает, называя «буржуйскими штучками».

      А еще буйный дух любит тяжелую музыку, и когда я включаю один из альбомов нежно любимой мной группы «Удавка», Нафаня мотает лохматой головой в такт жестким риффам и довольно лыбится. Забавно, но его циничный сволочизм порой сменяется добротой, малоподходящей для каноничного домового. Конечно, у Нафани бывают трудные дни, когда он ходит букой и постоянно ругается, а то и комментирует каждое мое действие в особой, язвительной манере. Но в целом он вполне сносный сосед, учитывая, с кем порой приходится снимать квартиру. Самое странное же было в том, что Нафаня не мог сказать ничего путного о своем происхождении.

      Я выяснил, что домовой это просто душа, оставленная Богом на земле, чтобы следить за местом или за определенным человеком. Но дух ничего не помнил из своей прошлой жизни. Он лишь сказал, что сам выбирает, показываться человеку или нет. Правда, чем его так прельстила моя персона, непонятно, а сам домовой на этот вопрос предпочитает отмалчиваться и загадочно сверкает глазами. Кроме меня видеть его могут дети до определенного возраста и домашняя живность.

      Польза от него тоже есть. В квартире не текут трубы, мусор исчезает мгновенно, везде порядок и чистота. Пока Нафаня не впадает в запой. В эти моменты лучше никого домой не приводить, ибо злой дух начинает негодовать и может запустить в голову гостю ночной горшок, в котором стоит его любимый кактус.

      Моя жизнь с Нафаней похожа на сериал, что в изобилии крутятся на сотнях телеканалов. Только мой сосед – злой дух. Все реальнее некуда. И так получилось, что именно я помог духу найти одну крайне занятную вещь, проливающую свет на историю его появления.

      Дождливым субботним утром, когда весь прогрессивный люд мирно отсыпался в своих кроватках, отходя от рабочей недели, Нафаня надоедливо теребил мою руку:

      – Хозяюшко. Хватит дрыхнуть. Бидный Нафаня продрог, бидный Нафаня оголодал и питался одними тараканами.

      – Отстань, жутька! Я сплю. Выходной же. Иди и возьми себе в холодильнике морковку или сосиску, – сонно пробурчал я.

      – Едрить тебя, барин! – взбеленился домовой. – А ну как я тебе мусора в кровать накидаю, или льда пойду из морозилки нагребу? По-хорошему прошу! Накорми Нафаню!

      Я уже проснулся и, хмуро посмотрев на духа, побрел в туалет. Нафаня, как верный пес, остался караулить около двери, периодически царапая её коготками.

      – Андрейка, хвать тебя за ногу да головой об стену! Ты что вчера ел? – ехидно прогудел из-за двери барабашка.

      – Отвали, Нафаня. Отвечаю, я священника позову, чтобы он обряд экзорцизма провел. Только на сей раз удачно. Надоел ты уже, – зевнул я, когда старенькая газовая колонка достаточно нагреет воду для умывания.

      – Священники мне не помеха. Я крещенный и в Боженьку верую, – не унимался дух.

      Когда я вышел из туалета, смерив гнома тяжелым взглядом, Нафаня, взвизгнув, помчался следом на кухню. Кто бы знал, какого соседа я себе найду, умер бы от зависти.

      – Что ты хочешь, бабай? Салфетку сопли подтирать?

      – Сам