Моя дорогая Марта…. Николай Игоревич Епифанов

чтобы приготовиться соврать о своих планах. В столь незначительной и безобидной лжи не было совершенно ничего страшного, но от этого она вовсе не становилась правдой. Именно это и вызывало дискомфорт. Марта не хотела и не любила врать, хотя почти в совершенстве научилась о чем-то умалчивать и терпеть, что, в действительности, представляло собой точно такую же ложь.

      – Я… пойду погуляю со Снежаной? – унимая дрожь в голосе, спросила Марта.

      – Да, конечно, – ответила мама, а папа только кивнул.

      Ей хотелось дополнить ложь еще какими-нибудь фактами, чтобы она казалось более правдоподобной и, как ей казалось, не вызывала никаких подозрений, но поскольку родители не проявили никакого интереса, то и необходимости в этом не оказалось.

      С чего вообще начинается ложь? Для того, чтобы врать у людей бывает множество причин, но в конечном итоге они так стараются получить желаемое или избежать ответственности. Марте подходило оба варианта: ей хотелось, как можно скорее, прикоснуться к музыкальному инструменту и не быть наказанной папой за непослушание. К сожалению, люди не могут обойтись без лжи, но ее было бы значительно меньше, если бы люди умели и хотели слушать. Понимать друг друга. Можно сказать, что врать Марту вынудили именно родители. Она ведь не планировала делать ничего плохого или кому-то вредить – она хотела играть. И нежелание родителей понять столь простое и искреннее желание дочери вместе с угрозой наказания и порицания буквально заставили девушку принять меры, которые были ей отвратительны.

      Марта не просто шла, а почти летела по улицам города к своей цели. Под густыми прядями волос пряталась улыбка, которую она никак не могла стереть с лица, сколько ни старайся.

      Старенький дом культуры дремал в тени высоких пожелтевших кленов за толстым забором с острыми пиками на верхушках. Желтые стены здания требовали покраски, но людям было не до этого. Кто-то уверял, что не хватает денег, кто-то говорил, что нет рабочих, но итог был прежним – здание медленно оседало, а краска таяла под бесконечными дождями и снегопадами.

      – Здравствуйте, Степан Сергеевич, – Марта возникла перед охранником, когда он наливал себе чай.

      – Что ж ты так залетаешь? А если бы я чайник уронил? – посетовал пожилой мужчина с густыми седыми усами.

      – Извините, а сегодня есть кто-нибудь?

      – Кто-нибудь это кто? Я есть. Но ты вряд ли пришла ко мне.

      – Нет, я имею из учителей.

      – Хм, – Степан Сергеевич поправил черную квадратную фуражку. – Марина Евгеньевна занимается с младшими шахматами, да Михаил Дмитриевич где-то там бродит.

      – Михаил Дмитриевич? – обрадовалась Марта, поскольку речь шла о преподавателе пианино. – Он, наверное, в зале?

      – Нет. На втором этаже.

      – Спасибо! – Марта снова помчалась только теперь уже вверх по лестнице.

      Степан Сергеевич проводил ее взглядом.

      – Странно, – подумал он. – Обычно и слова не скажет, ходит, как призрак. Дети…

      Михаил Дмитриевич нашелся в коридоре. Собственно говоря, он и не пытался прятаться, а стоял возле