Когда мы были на войне. Евгений Николаевич Стребков

Палыч! – прокричал командир роты.

      – Да, вроде! – прохрипел Палыч, расстегивая на груди разгрузку*.

      – Давай! Давай, Палыч, быстрее огонь батареи!

      Палыч обернулся, рядом с ним находился верный связист.

      – Батарею на связь! – с трудом выговаривая слова, похрипел он. Осторожно выглянул из траншеи, осмотрелся.

      – Товарищ, капитан, «Вишня» на связи!

      – «Вишня»! Я «Медведь»! Нахожусь на повороте, ориентир двадцать третий, на юг сто метров цель двадцать вторая, пехота противника, одну осколочную мину! Огонь! – взяв гарнитуру* в руки, передал капитан.

      – Где Сазонов? – спросил он у связиста. – Наверху бэтра!

      – Жив?!

      – Не знаю! Но, я видел, как Костик срезал гранатометчика. Класс! – восхищенно ответил матрос.

      – Ладно! Потом разберемся!

      Мина, со свистом разрезая воздух, врезалась в землю буквально в нескольких десятках метров от них. Разорвавшись глубоко внизу, выбросила фонтан грязи.

      – Отлично, Палыч, давай осколочными! – прокричал командир роты.

      Командир батареи опять взял гарнитуру у связиста:

      – «Вишня»! Придурки! Колпачки со взрывателей снимайте! Дальность больше сто метров, батарее залпом, одну мину! Огонь! Передав команду, сам подумал: «Слава Богу! Что с первой мины колпачок не сняли, а то бы всех посекло осколками». Разрывы мин с сухим треском разорвали воздух, срезая тростник и с шипением проносясь над головами, забарабанили по броне. Пулемет противника замолчал.

      – Палыч! Давай еще! – прокричал командир роты.

      Разрывы мин начали крушить тростник и кустарник. Командир батареи, управляя огнем, последовательно переносил его скачками по пятьдесят метров, прочесывая местность. Разрывы прекратились, наступила тишина. Все лежали и внимательно осматривали местность.

      – Комбата на связь! – приказал командир роты. Связист повернулся на бок.

      – Копыта не поднимай! – не успел проговорить командир, как матроса отбросило в сторону, и штанина на глазах начала темнеть от крови. Бойцы, не дожидаясь команды, вновь открыли бешеный огонь из автоматов. За ними опять начал «работу» КПВТ прочесывая тростник.

      – Палыч! Давай, еще минами причеши! – прокричал командир роты, накладывая жгут на искалеченную ногу матроса.

      Снова мины, разбрасывая веером осколки, уничтожали все на своем пути.

      – Стой! Прекратить огонь! – скомандовал командир роты. Опять наступила тишина.

      Осмотрели местность. Тихо. Бойцы, по команде поднялись на ноги, осторожно пошли вперед, откуда противник вел огонь.

      – «Куб»! Я «Карабин»! Засада противника уничтожена. У меня один «трехсотый»*.

      Командир батареи подошел к БТРу, с головы до ног, как и все, он был перепачкан грязью:

      – Костя?! Сазонов?! Ты наверху?!

      Никто не ответил. Он поднялся наверх БТРа. Матрос лежал, не выпуская автомата из рук, уткнувшись лицом в брезент. Под ним чернела огромная лужа