Отдайте сердца. Лина Николаева

на них холодный взгляд, а затем уставился на инспектора, но по тому, как он сжал пальцы, было ясно – нервничает. Хотя сегодня Раон уже не походил на безумного фанатика – на обычного парня, который мог бы попасть в башню за драку или, может, кражу, и был бы отпущен после короткого суда.

      Кавадо исполнилось всего двадцать два. Он родился в одной из богатейших семей Алеонте, а какие надежды отец возложил на сына, когда в том проснулась магия! Но путь Раона не был долгим и особо счастливым – уже в четырнадцать он, не сумев совладать со способностями, убил другого юношу. Его должны были отправить в Рицум – тюрьму для магов, но благодаря влиянию семьи парня признали нездоровым умом и заключили в больницу. Он провел там восемь лет, пока не сбежал, и тогда превратился в «похитителя сердец».

      – Говори, коршун, ну! – с неприкрытой злостью выкрикнул Кавадо и дернул головой, откидывая черные волосы. На худом смуглом лице было столько отвращения, будто это он смотрел на жестокого убийцу, который отрубал людям конечности.

      Грей не раз видел подобное. Первое отделение расследовало обычные преступления, а вот Третье бралось только за особые дела – они требовали больше времени, больше сил, а вместе с этим – иных методов.

      Коршуны носили темно-синие куртки и тяжелые ботинки. Про такие говорили «бить, а не бежать», а самих полицейских в городе сравнивали с уличными бандами, жестокими, даже безжалостными. Но у всех была своя правда, и для Грея она заключалась в том, что он верил, их служба нужна городу, а значит, ради нее можно пойти на многое.

      – Тебя зовут Раон Кавадо? – спокойно начал Грей, двигаясь в хорошо знакомом порядке.

      – Да, – процедил парень.

      – Ты родился в триста десятом году в Алеонте?

      Взгляд карих глаз нервно забегал по сторонам.

      – Да.

      – В возрасте десяти лет тебя приняли в школу Ордена жизни, верно?

      Прозвучало третье «Да», и Грей быстро спросил:

      – Ты убил тридцать два человека, вырезав у них сердце, так?

      На лице Раона медленно проступила улыбка, как у ребенка, которому показали игрушку, и он не решался поверить, что это его.

      – Да.

      Убийца даже не думал отпираться. Грей хрустнул пальцами. Он работал в Первом отделении, во Втором, затем перешел в Третье – его служба началась в восемнадцать и длилась уже девять лет, он провел сотни допросов, но всегда такое откровенное признание в убийстве заставляло внутренние органы сжаться тугим узлом.

      – Зачем?

      Это был непрофессиональный вопрос, Грей сам знал. Такие прямые вопросы редко давали результат, и Раон действительно замолчал, уйдя в себя. Он прикрыл глаза, точно собрался вздремнуть, однако губы зашевелились в беззвучном шепоте – молился?

      Инспектор завел пружину часов, стрелка сдвинулись, и раздался громкий щелчок, больше похожий на удар. Он так привык к этому звуку, что уже перестал замечать его, но Кавадо беспокойно дернулся, а на лице появилось выражение, как у виноватого мальчишки, пойманного на краже яблок.

      – Пока