Измена. Колетт Фридман

подруга – теперь уже бывшая – увидела Роберта и Стефани на концерте группы «Роллинг стоунз» в Фенвей-парке и радостно поспешила доложить. Перестали быть загадкой бесчисленные отговорки, бесконечные задержки в офисе и деловые поездки, удивительно часто выпадавшие на выходные. Три месяца подозрений привели к неизбежному выводу: муж завел интрижку на стороне.

      Однажды летним вечером Роберт жарил на гриле гамбургеры. В небе, затянутом тяжелыми тучами, полыхал кровавый закат. Она посмотрела в глаза мужу и в упор, без эмоций, спросила: «У тебя роман с референткой?» Он отвел глаза. Она сразу же все поняла, но он так гневно и пылко все отрицал, что Кэти чуть ему не поверила. На каждый ее довод он находил разумное объяснение. Следующие недели прошли во взаимных обвинениях и обидах, но ей так и не удалось ничего доказать. Потом Стефани уволилась, переехала в другой город, и страсти утихли. Еще какое-то время Кэти и Роберта несло по течению, но потом жизнь вошла в обычную колею.

      Кэти почти забыла об этой женщине. Почти, но не совсем, потому что стоило мужу проводить взглядом симпатичную девушку на вечеринке – и почва уходила из-под ног.

      А теперь имя Стефани Берроуз помечено красным флажком в новом телефоне Роберта.

      – Эй, что происходит? Холодно же! – Роберт обнял ее сзади и уткнулся подбородком в макушку. От него пахло свежестью, чистотой и незнакомым новым одеколоном.

      – Проветриваю кухню, душновато. Хороший одеколон. – Кэти выскользнула из его крепких рук.

      – А, это новый. Не был уверен, что тебе понравится.

      – Вполне, – сухо ответила она, закрывая дверь, и, не глядя в его сторону, прошла в глубь кухни. После восемнадцати лет брака таиться трудно: вдруг по лицам друг друга они прочтут то, что хотят скрыть. Кэти наклеила на конверты стикеры с обратным адресом – каждый год к просьбам о благотворительности прилагались неказистые липкие полоски в рождественских виньетках. Стикеры она брала, а денег не высылала – интересно, это портит карму?

      – Я оставила тебе открытки на кровати.

      – Видел.

      – Адресов у меня нет. Лучше, если ты напишешь сам, это твои коллеги.

      – В чем дело? – тут же спросил он.

      – Ни в чем.

      Она покосилась на него. Они поженились, когда Роберту был тридцать один. Высокий худощавый брюнет с вечно взлохмаченными волосами почти не изменился: прическа почти та же; фигура, правда, чуть оплыла, но надо отдать ему должное – возраст его не портит. Даже наоборот. Чего о ней, увы, не скажешь. Роберт возмужал, она постарела.

      – Почему ты спрашиваешь?

      Он наклонил голову набок – жест, когда-то покоривший Кэти, теперь раздражал – и с едва заметной улыбкой ответил:

      – Из-за особого тона.

      – Какого еще тона?

      – Такого. – Он широко улыбнулся. – Тона, говорящего «как ты меня бесишь».

      Кэти вздохнула.

      – А, вот и подтверждение – вздох, – продолжил Роберт. – Как в джазовом оркестре: переход от вздоха к тону – вечная синкопа.

      – Послушай,