Под знаком Амура. Зов Амура. Станислав Федотов

вперемежку хвойными и лиственными лесами, сейчас уже покрытые сизой предвечерней дымкой. Справа пойменные кустарники перемежались с заливными лугами до синеющей вдали полоски Волги. А прямо, в широком прогале между деревьями, солнце золотило далекие – на другом берегу – белокаменные дома и церкви Самары.

      Ивану Васильевичу захотелось получше рассмотреть красивую панораму большого города. Он углядел неподалеку подходящий взгорок, обращенный обрывом к реке. Взгорок, хотя и зарос соснами, но опытный глаз военного человека сразу определил, что вид с него должен быть отменный. Цепляясь за ветки густого подлеска, поручик стал подниматься вверх и уже почти добрался до нужного места, как вдруг услыхал голоса – мужской и женский – и замер в ожидании. Разговаривали, как ни странно для этакой глуши, по-французски. Вагранов сам говорить не мог, но, заслужив на войне личное дворянство и уже почти десять лет будучи равноправным членом офицерского общества, где чаще всего употреблялся французский, научился неплохо его понимать.

      Говорили о войне в Алжире. Вернее, говорил мужчина, а женщина только ахала и вставляла слова «Ужасно!», «Какие вы герои!», «Как же вам удалось?» и тому подобное. Как понял Вагранов, мужчина рассказывал, что оказался в плену у бедуинов вместе с каким-то лейтенантом Дюбуа, какие они в течение года испытывали издевательства и лишения, как, улучив момент, бежали и шли через пустыню без питья и еды… Естественно, женщина не могла остаться безучастной к таким событиям.

      Иван Васильевич догадался, что стал невольным свидетелем простейшего «охмурения» особы женского пола и что сейчас за словами последуют определенного рода действия. Дело житейское, не терпящее свидетелей, и он уже собрался было потихоньку ретироваться, как вдруг неожиданное продолжение заставило его сначала остановиться, а затем и вмешаться в происходящее.

      Невидимый за кустами мужчина что-то забормотал об отсутствии на войне женской ласки, женщина ответила вроде бы в том смысле, что вовсе не намерена удовлетворять его плотские желания, после чего послышалась какая-то возня и вслед за тем хлесткий в вечернем воздухе звук пощечины.

      – Ах ты, сука! – взрычал вдруг по-русски мужчина. – Ломаться вздумала!

      Вагранов не стал дожидаться продолжения и искать подходящий путь наверх: подобно лосю он проломился сквозь кусты и очутился в обществе странной пары. Она – стройная девушка в серо-серебристой тальме поверх серого атласного платья, на черноволосой кудрявой головке маленькая шляпка, подвязанная атласной лентой под подбородком. А в руке… в правой руке она держала маленький кинжал, направив острие в сторону своего недавнего собеседника. Он – широкоплечий молодой мужчина в коричневой, отороченной мерлушкой чуйке и черных юфтевых сапогах, волосы на непокрытой голове растрепались, на левой щеке круглого черноусого лица краснело пятно – след от пощечины.

      Все это поручик охватил одним беглым взглядом, успев в два шага заслонить