Пивняк №42. Виталик Клыков

отношения с тобой я могу сказать так, если кратко: ты мне показал, что отношения могут быть не односторонними и что не все люди уебаны. Ты показал мне, что такое тепло и искренняя забота. Я до сих пор храню твои записки про принцесьи кеды. У меня о тебе только хорошие воспоминания. Почему убежала? Тут всё просто. Я не была готова к новым отношениям, Антон меня сломал. По-настоящему. И собрать себя я смогла только пару лет назад. И только сейчас я, возможно, готова к отношениям. Я знаю, что я хочу получить и знаю, что хочу отдавать. И твоей вины в расставании, в моём уходе нет. Абсолютно. Дело было только во мне. И всё.

      Идя по ночному городу, Толик рассуждал о том, что он, оказывается, может сделать и что-то хорошее. Не только разрушать способен. Что не могло не радовать.

      Октябрь 2022 года

      – Две двушки бархатного.

      Вставить бутылку, повернуть ручку, открыть кран.

      – Что из закусок будет?

      – Ничего.

      Закрыть кран, повернуть ручку, вытащить бутылку, завинтить крышку. Поставить в пакет.

      – Пакет не надо.

      Вытащить из пакета.

      – Пожалуйста.

      Рабочие дни не менялись, но совершенно не утомляли. При малом потоке гостей поток слов, изливаемых на тетрадные страницы, был приличным. За первую неделю Толик исписал около сорока страниц. Изголодался, видимо.

      Под вечер обычно забегал Грек. Они с Толиком выпивали, общались на разные темы, и этого Толику хватало. Сейчас он уже не особенно скучал по общению, он жил своим романом. Иногда, правда, Грек трогал темы, которые не следовало.

      – К вопросу о твоей жене. Вот ты говоришь, что ей тяжело было. А можешь привести пример ситуационный?

      Толик чуть поразмыслил и рассказал историю, как они с Солнышком однажды съездили в ИКЕЮ. И Толик там отъехал. Само собой, он этого не помнил, но Солнышко рассказывала, что в какой-то момент он перестал реагировать. Просто завис. Но в обморок не упал. Глаза пустые. Нёс какую-то ахинею и постоянно звал её. Вызвав такси, Солнышко кое-как дотащила его до дома, до кровати. И, уложив Толика, уехала к его другу.

      – Как бы, приступ, но не совсем, понимаешь? Вот и представь, какого это пережить человеку двадцати одного от роду, который никогда с подобным не сталкивался.

      – Ну так, а чего она уехала-то? К другу.

      – Страшно ей было. Я даже не могу представить, насколько.

      Подобные разговоры Толик не любил, и Грек это знал. Он заметил, что Толик, как начал писать свой роман, стал бодрее и веселее. Пелена тоски и грусти спала с его глаз26. Поэтому в срочном порядке Грек переключился на другую тему и время до закрытия пивняка прошло задорно. Ибо с пивом.

      В этот раз Греку нужно было навестить приятеля, и путь пролегал по схожей с Толика траектории, поэтому они пошли вместе. Темень, фонарики на телефонах и, разумеется, собаки создавали свою атмосферу.

      Около дома тёти Любы стояла скорая с включёнными фарами. В машину на носилках грузили парня. Толик его не знал. На вопрос о том, что произошло,

26

О, литература поперла – 2