Здравствуйте, мсье Поль!. Александр Гуличев

там, во Франции.

      Правда, это была не совсем та Италия, к которой мы привыкли. В начале XVI века она представляла собой отдельные суверенные королевства. Мы оказались в так называемом Неаполитанском королевстве, что на юге «сапога», а ехали мы в Папскую область. Мне, конечно, всё это было до звезды, я был зол, поэтому поначалу грязно крыл всех и всё на чем свет стоит. Слава Богу, возница нам попался глухой, он только мычал и улыбался. Это было неплохо ещё и потому, что мы с другом могли говорить на любые темы, ссориться и петь.

      Обоз состоял примерно из тридцати кибиток, доверху наполненных бочками и едой. Бочки и тюки с провизией были обложены большими ледяными плитами, и так как таял лёд быстро, его запасы приходилось пополнять в каждом населённом пункте на нашем пути.

      – Как тут всё хорошо налажено! Наверное, есть специальные подвалы под землей, чтобы готовить лёд! – предположил Анри и почесал пыльную голову.

      – Я полагаю, что ты очень прозорлив, мой немолодой друг, и неплохо знаешь историю! – весело ответил я.

      – Тебя разбирает? А чему ты, собственно, радуешься? Мы опять неизвестно где, непонятно куда и зачем едем! А-а-а, наверное, на какое-нибудь задание! – оживился Анри и поёрзал.

      – Не могу знать, в конце концов, ты Проводник, вот и веди меня по назначению. И вообще, я хочу есть! – сказал я, с важным видом закинул руки за голову и откинулся назад, насвистывая «Марсельезу».

      Первым городом, в котором мы остановились на целые сутки, был Санта-Мария-Маджоре. Ничего примечательного, деревня и деревня. Одно порадовало – построили город этруски. Я тут же срифмовал: «русский-этруски». Поговаривали, что этруски тут много чего построили, вплоть до самого Рима. Но всё это использовалось как дача Роберта Анжуйского, мать его побери.

      Мы сели покушать в местной забегаловке, где напоили одного парня, он рассказал нам об истории этой местности. Анри в благодарность дал ему монетку, местный был так счастлив и так пьян, что битый час клялся нам в вечной верности, только кормите копчёными бобами со свининой и поите добрым вином.

      Сытые и весёлые мы наведались к местному священнику, отцу Павлу. Наплели ему, будто держим путь из Палестины в Рим, он этому нисколько не удивился. А может, не расслышал (был туговат на оба уха). Спать он оставил нас у себя, и мы после пения псалмов улеглись на лавки возле амбара, благо было тепло.

      Я попробовал подумать о семье, но всё было тщетно, видимо, воспоминания о близких и вообще о моей прошлой жизни были спрятаны в глубине моего разума или запреты в тайном ларце моего сердца. Даже слёз уже не было. Но появилось ощущение предвкушения чего-то нового, важного. Казалось, что заперев воспоминания о доме в дальний сокровенный уголок сознания, я освободил место для чего-то нового, для новой информации, знаний. Я словно обновился. А может, спятил. Хотя не похоже. Вот так я практически до первых петухов и провалялся в размышлениях о всякой всячине, глядя как Анри сначала храпел, а потом уже ворочался и начинал потягиваться, просыпаясь.

      Мы встали и, умывшись из бочки с дождевой водой, двинулись к обозу. Все ещё дрыхли,