Мой палач. Лезвием. Екатерина Ромеро

постаралась, вот только неумело целилась, так как совсем не умеет защищать себя. Как с котенком с ней придется возится, до чего же слабая физически. Пианистка, блядь.

      Уже через час я уезжаю из дома и возвращаюсь только ночью. Спать не хочется, поэтому наливаю коньяк в стакан, делаю пару глотков. Горло обжигает, но совсем не берет, да и я не любитель.

      На улице ночь, скоро светать начнет, я так и не ложусь. Девчонка эта из подвала у меня не выходит из башки ни на секунду. Как она кричала подо мной, будто я ее, блядь, убивал. Обычно бабы стонут подо мной, а эта… просто в голос ревела. С надрывом, выла, как раненый зверь, хотя от девственницы салюта я и не ожидал, но все равно ей все же было больно. Я видел это, да и она была сухой.

      Сладкое тело неженки было мягким, хоть и абсолютно деревянным. Даже сексом это назвать нельзя. В сексе хоть бабы стонут от кайфа, и дважды просить мне никогда не приходится. На хуй сами запрыгивают, но только не эта… Эту же девчонку я просто выебал, при этом даже не получив ни хрена. Удовольствие только оттого, что больно ей было. Тут даже без вариантов с моим-то размером, однако почему я не добил ее? Хотел же, но нет. Рано. Еще придет ее час.

      Я сижу у камина до шести утра, пока мой взгляд не падает на ее пальто, брошенное на пол у кресла. На улице минус два, а значит, что в подвале ничуть не больше.

      Я смотрю на острые языки пламени, слышу хруст костра, но перед глазами она. Голая, такая красивая и нежная, дрожащая, скулящая подо мной так, как будто я ее не трахал, а, блядь, резал ножом просто. Было видно, что эта девчонка ни разу еще с мужиком не была, и ее просто трясло подо мной. От ужаса.

      Когда смотрю на пламя, картинки воспоминаний начинают сменяться, и я отчетливо вижу кадры сестры, а точнее, того, что от нее осталось, и злость снова подкатывает к горлу. Совсем еще ребенок. Она даже в школу не успела пойти, она, блядь, даже не жила!

      Не забуду. Никогда не забуду того, что сделал моей семье род Коршуновых!

      Я достаю ствол и проверяю обойму. Полная.

      Отлично. Пришла пора проведать мою добычу.

      ***

      Открываю дверь подвала и быстро нахожу ее взглядом. Девчонка абсолютно голая лежит на мате. Лицом к стене. Ноги к себе подтянула. Копна волос завитыми локонами рассыпалась по спине, плечам и прикрывает лицо. Кукла, блядь. Фарфоровая.

      Цепь не натянута, но вижу, что вставала она, по крошкам корма. Обе миски опрокинуты.

      – Ты должна вставать, когда я захожу.

      Никакой реакции. Вообще ноль. Так и лежит, отвернувшись к стене. Упрямая. Отцовский, сука, характер пробивается уже.

      Сжимаю зубы и подхожу ближе.

      – Ты слышишь меня? Встань!

      Не реагирует, и я теряю терпение.

      Наклоняюсь, за плечо ее беру, на спину поворачиваю и тут же охреневаю.

      Мало того, что неженка холодная как лед, так еще и в крови. Вся!

      Когда уходил, не было такого точно. Блядь.

      Быстро осматриваю девчонку. Длинные царапины на руках, животе и особенно на шее. Словно сама она себя драла ногтями. Сильно, старалась, сука, вот только на хрена, спрашивается?

      – Кукла!

      Трясу ее, но Коршунова