Homo moralis. Илья Карст

было «украденное детство». Они проработали всю жизнь, почти что с пеленок и до старости, не зная никакой радости, кроме корпоративного успеха. Не помнили они детских лагерей и беззаботных прогулок во дворе, не брали в маленькие ручки совки для песочниц. Они были пропустившими свой праздник детьми во взрослых телах. И они были убедительны.

      Очень многие из ОВДа – Общества Возвращенного Детства, как они позднее себя назвали – были состоявшимися в обществе людьми, которые обзавелись деньгами. Они быстренько собрали общий капитал, организовали покупку земли в частном секторе за городом ЗЖ-2, и их мечте ничто не могло помешать воплотиться.

      С этим развлекательным комплексом не смогли бы тягаться даже лучшие отели мира. Как бы роскошны они ни были, но гостиницы, со всеми их сервисами и инклюзивными предложениями круглосуточного поедания и выпивания, все-таки были нацелены на получение прибыли. В этом же случае речь шла о полной растрате денег взамен на удовольствие и безмятежность.

      Причем это были не развратные развлечения. О чем речь, если на территории Страны Возвращенного Детства не открыли ни единого казино. Ведь будь оно там, в самом существовании этой страны не нашлось бысмысла. Нет, люди здесь искали другого – возвращения в детство!

      Внушительный по своему составу и опыту персонал, милые домики и прекрасные сады раскинули свои объятия для вступивших в общество. С момента попадания в эту чудесную страну люди видели только любовь и заботу со стороны друг друга и персонала, а время проводили исключительно на веселых прогулках, экскурсиях, походах и дискотеках, на которых не разрешался алкоголь, хотя его все же тайком проносили и употребляли в малых дозах – исключительно для первого ощущения вседозволенности, расцветающей как раз в подростковом возрасте…Была даже учеба, точнее, имитация учебного процесса…На занятия люди приходили, чтобы лениво посидеть в аудитории, разглядывая блики солнышка на окне, а потом со своими товарищами отправиться в столовую и, конечно же, опоздать на следующий урок, будучи слишком занятыми пустой болтовней и смехом…

      Веселье было настолько невинным, что казалось неисчерпаемым – ведь пресытиться можно только плохим, развратным весельем. Поначалу столь же неисчерпаемыми казались и карманычленов ОВДа. Их ряды все пополнялось и пополнялось, территорий, купленных обществом, становилось все больше… С таким же размахом росло и негодование государства.

      Когда на очередном совещании парламента подняли вопрос о том, что пятнадцать процентов трудоспособного населения страны отказываются работать и вступают в ОВД, оставляя там все свои деньги, поднялась настоящая шумиха.

      С ОВДовцами пытались разговаривать, им пробовали угрожать санкциями и аппелировали к оставшимися без поддержки родственникам. Это стало серьезной проблемой, потому что теперь некому было следить за пожилыми людьми и оплачивать их лечение и содержание в домах престарелых. Дети ОВДовцев тоже остались без присмотра.

      Народ, естественно, не разделял позицию правительства.