Сено-солома. Александр Житинский

сарая вышел Лисоцкий в белой панамке. Он положил руки себе на живот и тоже принялся рассматривать окрестности. Потом Лисоцкий предложил провести организационное собрание.

      – Все слышали? – сказал Лисоцкий. – Чем больше заработаем, тем лучше поедим. Это будет наша стратегия.

      – А чем лучше поедим, тем что? – спросила Тата.

      – Тем лучше будем работать! – загалдели остальные. – Тем сильнее будем любить! Тем больше будем спать!

      Шуточки.

      – А чем больше будем спать, тем скорее уедем, – сказал я, чтобы тоже внести свою лепту.

      Лисоцкий нахмурился.

      – Петр Николаевич, – обратился он ко мне. – Попрошу вас быть моим заместителем. Вы человек уже опытный, будете руководить молодежью.

      – Шишка на ровном месте, – сказала молодежь Тата.

      – Нами нужно руководить, – кокетливо сказала Барабыкина. Ей понравилось, что она тоже молодежь. Но Лисоцкий охладил ее пыл.

      – Инна Ивановна будет поваром, – галантно сказал он. – Вручаем наши желудки в ваши руки.

      – Никогда! – заявила Барабыкина. – Не умею и не хочу. Я даже мужу бывшему не готовила.

      Понятно теперь, почему он от нее сбежал. Все посмотрели на Барабыкину с сожалением. У Лисоцкого упоминание о бывшем муже вызвало легкий стыд. И он постеснялся обременять женщину, перенесшую личную драму, нашими общественными желудками.

      – Вера! Надя! – сказал он. – Придется вам.

      Девушки покраснели, будто их сватают. Но согласились. Таким образом, наша вера и наша надежда оказались связанными с кухней. А с любовью обстояло много сложнее. Лисоцкий это понимал, поэтому после собрания оставил меня на конфиденциальную беседу. Мы говорили как мужчина с мужчиной.

      – Надо что-то делать, – сказал Лисоцкий, глядя мне в глаза. Это чтобы я понимал подтекст.

      – С чем? – спросил я, не понимая подтекста.

      – Люди крайне молоды, – сказал Лисоцкий. – Природа настраивает на лирический лад. Вы понимаете?

      – Нет, – сказал я.

      – Не исключена возможность любви, – прямо сказал Лисоцкий.

      – А! – сказал я.

      – Вы представляете мое положение как руководителя. Проконтролировать всех я не смогу. Они начнут встречаться, ходить за ягодами, может быть, даже целоваться.

      – А потом поженятся, – сказал я.

      – А если не поженятся?

      – Могут и не пожениться, – согласился я.

      – Вот то-то и оно! Тогда возникнут неприятности. Представьте себе, что кто-нибудь из девушек… Вы понимаете?

      – Нет, – сказал я.

      – Петр Николаевич! – воскликнул Лисоцкий.

      – А! Понимаю, – сказал я. – Кто-нибудь из девушек залетит?

      – Как вы сказали? – не понял теперь уже Лисоцкий.

      – Ну, залетит. Моя жена так говорит. По-другому это называется…

      – Господь с вами! – закричал Лисоцкий. – Об этом я и думать боюсь.

      – А вы не думайте, – предложил я.

      – Я не могу не думать. Я руководитель…