Ветер и крылья. Перекрестки. Галина Дмитриевна Гончарова

не страшно… это как разница между стрелой на тетиве – и стрелой, которую извлекают из раны. Первая… она и страшная, и опасная, а все же не так. А вот вторая…

      Когда кровь, и боль, и страх, и кромсается живое тело… брр!

      Ничего. Она поговорит с Лоренцо, и это отпустит.

      Так, за размышлениями, Адриенна и дошла до виноградной беседки. Устроилась на вышитой подушке, прислонилась щекой к деревянной опоре.

      Жаль, нельзя здесь заночевать. Ей бы понравилось спать в этой беседке, но уже холодно…

      – Я так и знал, что найду тебя здесь.

      Леонардо стоял в дверях.

      Стоял вроде твердо, и не шатался, и слова выговаривал вполне отчетливо, но запах вина вокруг него тоже витал. И не радовал.

      Есть среди стадий опьянения и такая, в которую тянет на подвиги. Нет, не подвигать мебель, хотя и так бывает. Но редко. Обычно на мелочи «герой» не разменивается и идет двигать мир. Или хотя бы потрясать его своим героизмом, статью, удалью и доблестью.

      Вы их не заметили? Не оценили?

      Тогда мы идем к вам!

      Вот и Леонардо пришел. А что с ним дальше-то делать? Как останавливать человека в таком состоянии, Адриенна знала. Чисто теоретически. А вот на практике – беда.

      Ни сковородки, ни скалки – ничего.

      А может, и останавливать не придется? Иногда героям в таком состоянии хватает уважения – и добавки к уже выпитому. Тоже вариант…

      – Добрый вечер, – попробовала прощупать почву Адриенна.

      – Д-добрый?

      Адриенна посмотрела с невинным видом. Да, наверное, добрый. А какие проблемы?

      – Стерва! – выдохнул Леонардо убежденным тоном. – Гадина!!!

      – Я?! – возмутилась Адриенна.

      – А кто?! Это ты во всем виновата, ты!!!

      – Да в чем?! – искренне удивилась девушка. – В чем я провинилась?!

      – А кто виноват, что я женюсь?

      Адриенне осталось только глазами захлопать.

      – Я думала… твоя мама?

      – Мама… – Изо рта Леонардо прямо-таки поток грязи полился. Эданна Сусанна многого не знала о своем происхождении и своей беспутной жизни.

      Адриенна молчала.

      А что она – спорить будет?

      Она про эданну и похуже думает, если на то пошло! Редкостно мерзкое существо, в которое, словно в это самое, вляпался ее отец. И ведь не отмоешь…

      Так что Адриенна молчала. И зря. Выговорившись, Леонардо вспомнил о ней.

      – Она дрянь! И ты дрянь!!!

      – Я-то почему?! Потому что ты женишься?!

      – А ты могла бы оставить мне СибЛевран! И я бы не женился!

      Адриенна аж рот открыла от такой интересной логики.

      – Погоди-погоди. – Забыты были все хорошие манеры и все показное дружелюбие. – Ты мне хочешь сказать, я виновата в том, что не пожертвовала тебе СибЛевран?

      – Да!

      В состоянии алкогольного героизма Лоренцо и более ядовитой иронии не заметил бы. Куда уж там о тонкой?

      – Ага… то есть вы пришли в мой дом, испортили мне жизнь, нагадили, где могли, и я должна отдать вам все, а потом еще и поблагодарить? Так, что ли?

      Теперь