Первый узбек: Героям быть!. Наталия Николаевна Трябина

в словах Лайло. Она уже прикидывала, как сказать матушке-сестрице и мужу о том, что в голову её сестры пришла блажь ехать в Бухару. Нет, ни в коем случае этого допустить нельзя, такой урон семье! Да и что там делать, наймут женщину из дома победнее, так та за медные фельсы будет работать как за серебряные таньга.

      – Сестрица, можно я к тебе вечером зайду, когда все уснут. Сегодня ведь твой муж у Зумрад ночует? Тогда я тебе всё и расскажу. Сейчас пока светло у меня работы много. Мне ещё два платка надо вышить и Бодам показать, как делать простые цветные тюбетейки для детей. Сколько лет показываю, а она всё равно ошибки делает. Лайло, почему твой муж захотел эту рохлю взять в жёны Саиду? Такой хороший мастер как Саид мог бы взять в жёны любую рукодельницу и красавицу. И сколько свах приходило со всех концов Афарикента, не сосчитать! Хорошо, что вторая жена у него лучше. – Про старшую жену Саида языки в доме чесали все, кому не лень.

      То у неё вода для чая не прокипит и сырая останется. Все как один из отхожего места не вылезали целый день. То она мясо недоварила, сырые куски было не разгрызть! То тесто для лепёшек замесила, а закваску забыла положить. А уж если поначалу принималась подметать двор, так все разбегались кто куда – пыль стояла плотной стеной. Оказывается, Бодам не знала, что двор нужно водой побрызгать. На все замечания она вскидывала голову необъезженной кобылкой и отвечала, что дома её никто не заставлял заниматься такими глупыми вещами.

      Больше всего доставалось Саиду. Сначала мать добром и лаской приучала невестку к домашним делам. Потом Гульшан пыталась научить её готовить еду. Затем Лайло своим гортанным голосом силилась вразумить Бодам – ничего не помогало. Над Саидом стал посмеиваться Карим, а затем и все остальные. Из дома Ильяса, где жил Саид с семьёй, частенько раздавался мужской недовольный голос и визгливые причитания его жены. Лайло было жаль Саида, но Бодам она презирала за кривые руки и заносчивость.

      Её высокомерие и зазнайство она приняла сначала за страх перед новой семьёй и неловкость перед толпой незнакомых людей, но потом поняла, что эту бездельницу только хворостиной можно чему-то научить. Когда Саид «учил» жену, об этом все догадывались, но никто никогда не говорил Халилу, что творится в доме его сына. Неизвестно, кому бы больше пришлось жалеть обо всём.

      – Приходи после вечерней молитвы, чай попьём с мёдом и слоёными лепёшками, сегодня Нигора пекла. Она первый раз сама такие лепёшки делала, надо будет похвалить. Я ещё не пробовала, но мужчины за чаем три штуки съели. Или голодные были и устали, или действительно вкусные получились. – Сёстры понимающе улыбнулись друг другу и разошлись по своим делам: одна продолжать вышивать, вторая готовить ужин.

      После молитвы, где наравне со взрослыми на коленях стоял Али, мужчины опять расселись на айване. Несмотря на то, что крупный заказ ждать не будет и кроме них никто его не сделает. В мастерской тихонько возились Зураб с Ахматом, понимая, что сейчас мужчинам не до работы. Али, радуясь, что его