Серы гуси. Дмитрий Лобзов

времена нашего рассказа столичная власть поступала своеобразно. Бродячих животных – решала она – быть на улицах не должно. В конце концов, это не Стамбул и не Афины. Это не Токио и не Каир.

      Бродячих собак и кошек отлавливали и от них избавлялись. Нет, конечно, не убивали. Во многом у властей, точнее у людей во власти, при огромном числе пороков оставалось хоть что-то доброе в душе. Но вот содержать их, кормить, лечить, стерилизовать пусть будет уделом идейных граждан. Это дорого и заниматься этим некому. Не дворникам же в конце концов?

      Поэтому и было решено массово отлавливать четвероногих и вывозить в леса соседних областей. Кто это придумал – неясно. Чтобы попасть во власть не нужно учиться в школе на пятерки и ходить на биологию, природоведение и слушать родителей. Решение во многом было той же казнью. Только единожды потратиться на транспорт чем ломать голову, как убить такую прорву кошаков и псин. Иными словами, столичная власть как Пилат умыла руки, понадеявшись на то, что кому надо – тот и выживет.

      Они и выживали. Часто, спустя годы, охотники рассказывали о диких котах, когда то просто убегавших от людей в чащу или по полю, а когда то и прыгавших на головы с ветки и впивавшихся когтями.

      А кто-то и погибал. Чей то питомец, проживший в тепличных условиях жизнь, попадая в лес – совершенно новую для себя среду – терялся и не мог понять, где найти корм, как вести себя, где спать. Порой просто ложился на землю и сдавался. Как ни странно, но лучше к такой смене среды адаптироваться получалось именно у кошек. Может быть от того, что они по-прежнему не одомашнены, в человеку просто спутники, но не домашние животные. А может быть, от того, что природа их наделила большей скоростью, они идеальные хищники, а не сторожа, умны и легко приспосабливаются к среде. Но оставим этот вопрос ученым. если он им, конечно, когда-то и будет интересен.

      Именно под такую кампанию по очистке города от бродячих животных и попал Полосатый. В железном фургоне, где его везли с другими котами было невыносимо. Ни корма ни воды им, конечно не давали (ну кому это надо? да и кто этим будет заниматься?). Было тесно, душно, стоял невозможный запах. Человек, зайдя бы в фургон, скривил нос от запахов кошачьей мочи и кала. А кошки чувствовали еще и другое – запах страха друг друга. Под сотню котов всех мастей и возрастов, разных пород и из разных уголков города ехали в одной железной коробке. Мотор ревел, машину трясло, воздуха не хватало. Кошки в страхе мяукали, выли, скулили. Кто-то слабый духом или телом просто забивался в угол и дрожал. Кто-то сильнее телом и характером захватывал место у источника воздуха. Если он понадеялся на свою силу зря – его оттесняли другие – сильнее и больше числом, старше или моложе. Порой за время пути завязывались драки, исход которых был, на самом деле, безразличным – машина все равно ревела и куда то ехала, а их все трясло и трясло.

      Кот не лез в свалки и к дыркам с воздухом. недолгий опыт на улице приучил его – с толпой диких котов сражаться себе дороже. Победить то каждого отдельно может быть и можно, но толпой задавят все равно. Он