Вторая жизнь. Елена Николаевна Маруфенина

Всё спать. Остальное завтра.

      Репертуар двадцатого века, прошёл на бис в двенадцатом.

      15

      Всё- таки на перине, хоть она и на досках лежит, спать мягче, не матрас Аскона, но всё же. В зыбке Алёша захныкал. В доме ещё темно, комелёк света немного даёт как ночник. Взялась пеленать и кормить мелкого. Встал и ушёл Андрей. Утро уже, наверное, плохо без часов, сейчас меня Алёшенька рано утром будит, а дальше, как быть я и не знаю. Привыкла спать у себя там, в цивилизации, а тут подъёмы ранние, как здесь люди просыпаются по утрам? Спустилась с печи Иринка вот вам пример. Без будильника, встала и пошла. Ох-хо-хо. Может, привыкну, спать рано ложимся, и вставать рано получится. Я уже не буду рассказывать, как кормлю и пеленаю малого, одно и то же, каждые четыре часа, не думаю, что интересно.

      Сейчас пойду, управлюсь, накормлю всех завтраком, и стирать пойдём, как это Иринка сказала, бучить, ох и словечко. Пока я с мелким возилась, солнышко встало, Ирина уже корову выгнала. Когда Настёна с печи спустилась, я и не слышала. Под навесом печь была растоплена, в устье печи уже стоял чугун со вчерашним супом. Завтракать садимся. В общем, проспала я все же. Мелкий меня поздновато разбудил. Пока с ним возилась вот, и успели домочадцы столько дел переделать. Думаю, норма это. Не было бы взрослых девчат, сейчас сама бы начала всё делать. А так помощницы хорошие есть.

      Поели, Андрей в кузню пошёл, Настя с Васёной посуду мыть взялись, а я подозвала Ирину к себе.

      – Ты меня стирать, как вы это делаете, научи. – Попросила я.

      У Иринки опять глаза на лоб полезли. Вот не перестаю я её удивлять.

      – Да не таращись ты так на меня. У нас, где я жила, доска стиральная есть, я на ней стираю. А этой штукой не умею.

      Где-то читала, что стиральные доски изобрели в 19 веке. Так себе изобретение скажу я вам. Но в то время труд женщин, наверное, облегчили.

      Ирина собрала в корзину замоченное с вечера бельё, мотнула мне головой, мол, пошли. Всучила в руки лохань (таз такой) и ведро. В лохани лежали войлочные рукавицы. Ну, рукавицы то зачем? Пошли на озеро.

      Вот в книжках все авторы всегда про стирку на речках пишут, а нет реки, озеро только, что тогда? Или вообще до водоёма фиг знает сколько. Хотя в то время только у водоёмов и строились.

      Тропинка к озеру хорошо натоптанная не заплутаешь. На берегу лежали, близко к воде, распущенные пополам бревна. Для лавочек неудобно стоят. Вода рядом совсем. Между брёвнами очаг выложен камнями. Дрова рядом наколотые. Ирина заставила меня развести костёр. Сама мокрую пелёнку взяла, аккуратно сложила и положила на бревно, я повторила её действия, она вручила мне в руки ВАЛЁК.

      Рассказать я о нем должна отдельно. Это, деревянная лопатка, вырезанная из цельного куска дерева в виде женской фигуры, красиво украшенная резьбой. На ручке валька была сделана надпись. "Варваре от Андрея, чтобы помнила." Вот так, именная вещь.

      Пока я Валёк рассматривала Иринка, принесла с озера воды, плеснула на бельё, что на брёвнах лежит, и начала яростно лупцевать его вальком, временами переворачивая тряпицу. Я стала делать так же. То ещё занятие, скажу я вам. Прощай шейный остеохондроз.

      Отбитое бельё кидали в лохань.