Время тишины. Денис Передельский

(он, скромно улыбнувшись, не уточнил, кто именно) учредил газету. Далее рассказ стал более интригующим, так как выяснилось, что газета уже учреждена. Причем невероятно деловой человек учредил ее, не приняв во внимание такой пустяк, как то, что у него нет помещения под редакцию и денег на оплату услуг типографии и работу сотрудников. Я заметил, что раз ничего нет, значит, деловой человек не такой уж и невероятно умный. Однако собеседник позволил себе со мной не согласиться.

      «Что значат какие-то там деньги по сравнению с теми идеалами, которым призвана служить эта газета!» – проорал он таким восторженным тоном, что несколько прохожих взглянули в нашу сторону с подозрением, явно стоя перед выбором: набрать ли номер «скорой» или пуститься наутек? Затем Гудомаров-младший, продолжая трясти меня, как вредный братец тряпичную куклу сестры в момент ее отсутствия, признался, что невероятно умный и деловой человек и сам пока не определился с тем, каким идеалам должна служить газета.

      Однако он, оказывается, точно знал, что одним из журналистов новой газеты должен стать я. Судьба моя была, оказывается, предрешена, и он лишь любезно сообщил о новой миссии. Выступил в роли глашатая, так сказать. Тут мне припомнилось, что гонцов, принесших дурную весть, раньше вроде бы было принято казнить. Жаль, что те времена давно прошли, и сейчас подобное перестали практиковать. Я с горечью подумал, наверное, впервые, что моей самой большой ошибкой в жизни было решение стать журналистом. И, кажется, произнес это вслух, если только мой собеседник не владел даром читать чужие мысли. Он вздохнул в унисон со мной и, выпустив, наконец, из крепких острых когтей мое распухшее плечо, сочувственно произнес: «Так предначертано судьбой, и здесь уж ничего не поделаешь».

      Тут в меня, должно быть, вселился дух предков, отчаянно пытавшихся спасти мою жизнь из потустороннего мира. Ноги мои заработали с такой мощью, будто их питал энергией атомный реактор. Я сорвался с места и набрал скорость в сто километров в час за какие-то три секунды. Ну, может, за четыре с половиной. Любой нормальный человек отстал бы и лишь с восхищением проследил бы за тем, как в клубах дорожной пыли мелькают мои копыта, резво выбивая искры из асфальта. Но у Гудомарова-младшего, вероятно, тоже имелись связи в потустороннем мире. Он быстро нагнал меня и через левое ухо начал методично вдалбливать в мой мозг феноменально гениальную идею.

      Прохожие смотрели на меня так, как смотрят на человека, придерживающего рукой килограммовый флюс и спешащего с прытью скоростного поезда к дантисту, орошая путь горькими слезами. Сам же я воспринимал прилепившегося Гудомарова-младшего, как бородавку, вскочившую на причинном месте ночью во время сна по наущению самых темных сил ада.

      Ах да, я же забыл проинформировать читателя о том, что тогда расцветал март, точнее, середина марта. Стоял один из тех приятных дней, когда растопленный солнцем снег обнажает прятавшийся всю зиму под ним мусор, и стремительное наступление весны с каждым часом все больше превращает город в