Букет из белых лилий. Юрий Копытин

коридоре их встретила директор и нахмурив брови, посмотрела на мальчика.

      – Надежда Васильевна, пройдёмте ко мне в кабинет, а ты Арсений, иди к себе в комнату…

      – Только что звонила директор дома малютки и рассказала о возмутительном поведении Арсения Ковалёва. Как же вы допустили такое?!

      – А она не рассказала вам о недозволительном поведении своих сотрудников, которые бьют своих подопечных – маленьких детей?

      – Да и об этом разговор тоже был. Но она просила, чтобы мы не давали хода этому делу, а они забудут про инцидент с нашим мальчиком.

      – Значит вроде как – сторговалась, – ухмыльнулась Надежда Васильевна.

      – Ну зачем же вы так?

      – А как ещё?! Эту Беляеву близко к детям нельзя допускать. Я не одобряю поступок Арсения, но я его понимаю. Вам, наверняка, поверхностно рассказали о случившимся, а вот как оно на самом деле было…

      И Надежда Васильевна в подробностях рассказала то, что они увидели в доме малютки.

      – Я вас понимаю, – согласно кивнула Наталья Семёновна. – Вы правы – это недопустимо, но я дала слово. Если ещё раз оттуда поступит подобный сигнал – они ответят за всё сполна…

      На следующий день Арсений стал упрашивать воспитательницу позвонить в больницу – узнать как там Алёнка.

      – Ковалёва Алёна? Нам такая девочка не поступала…

      – Странно?… Тогда Надежда Васильевна набрала телефон дома малютки. – Я звоню по поводу Алёны Ковалёвой…

      На другом конце провода долго кряхтели, покашливали:

      – Ковалёва Алёна умерла вчера вечером – мы очень опечалены случившимся, – наигранно трагическим голосом сообщила директор дома малютки.

      – Как умерла?.. – подавленно произнесла Надежда Васильевна и омрачённая новостью, машинально положила трубку. – «Как об этом сказать Арсению? Это убьёт его неокрепшую душу… Скажу, что лежит в больнице, чтобы немного подготовить его. Допустим, там вновь карантин и запрещены посещения»…

       Так она и сделала.

      – А когда мы сможем к ней придти?

      – Скорее всего, когда снимут карантин…

      Но как воспитательнице не жалко было причинять боль, а сказать правду всё-таки пришлось.

      Арсений сначала не мог поверить в сказанное, а потом просто замкнулся в себе и только слёзы горечи, пропитывающие по ночам подушку, говорили, как тяжело он переживал смерть Алёны. Время шло, а боль утраты не проходила…

      Минуло уже три года с той трагической даты, а лицо Алёнки, набегающими слезами памяти, всплывало в его глазах…

       Потеря сестрёнки могла бы надолго оставить отпечаток маски печали на лице мальчика и напоминать о себе болью в сердце, если бы не один случай:

      Арсений возвращался в свою комнату, после занятий в секции самбо. В коридоре он увидел как толпа мальчишек во главе с Пышкой издеваются над щупленьким мальчуганом. Мальчик сидел на корточках, сжавшись в комочек и тихо плакал.

      – Ну ты, хромоножка, проскакай-ка на своей хроменькой ножке, а мы посмеёмся, – толкнул его под зад ногой