Больно только когда смеюсь. Дина Рубина

ОБЩЕСТВЕННЫМ ДВИЖЕНИЯМ, ВЛИЯЛИ НА ОБЩЕСТВЕННОЕ СОЗНАНИЕ. КАК ВЫ ОЦЕНИВАЕТЕ МЕСТО ПИСАТЕЛЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ?

      – Можно, для начала я спихну вас с высокой темы? Знаете, вот как летом, на речке пацаны: ты стоишь на вышке, весь в пупырышках, собираешь силенки и мужество, чтобы прыгнуть «ласточкой», а сзади к тебе уже подкрался дружок, и ка-ак даст пенделя! И ты летишь в воду под общий хохот – уж как получится, иногда сверкая задницей.

      Бог с ним, этим высоким насестом, на котором восседает – или восседал – российский писатель.

      Кстати, не помню кто – кажется, Генрих Бёлль – говорил, что место писателя в западном обществе помещается, конечно, выше статуса дрессированного тюленя, но значительно ниже статуса уличного акробата.

      По поводу общественного, то бишь народного сознания, на которое как бы «влияли» писатели: это пресловутое сознание на любое влияние всегда имело свой, подчас довольно скабрезный ответ – какие-нибудь неприличные частушки, поговорки, песенки. Помните:

      «Писателя храфа Толстова-а

      я есть незаконнорожденный вну-у-ук.

      Подайте мне что-нибудь та-ко-ва-а

      из ваших ма-азо-листых ру-ук»…

      Или: «А нужник те кто будет чистить – Пушкин?»

      Знаете, что такое – писатель?

      Не так давно в Москву приезжал некий французский литератор по имени Жан Бло. На деле-то его звали просто: Александр Блок. Очень уже старый человек, за девяносто лет. В начале прошлого века его родители эмигрировали из России во Францию. И когда мальчик подрос и, как положено, принялся рифмы лепить, он обнаружил, что некто под именем Александр Блок стихи уже писал, и неплохие стихи. Тогда юноша взял псевдоним, вполне французский. Но русский язык не забыл, во всяком случае, очень достойно выступал на нем перед публикой.

      Между прочим, рассказывал:

      – Когда я был маленьким, то ходил с отцом в кафе и очень там скучал. Отец разговаривал с какими-то взрослыми дядями, а я скучал, скучал…

      И только будучи уже взрослым, понял, что то были – Бунин, Набоков, Алданов… А тогда я страшно скучал…

      И вот из зала ему задали примерно тот же вопрос, что-то такое о месте писателя в современном мире. Жан Бло улыбнулся и сказал:

      – Друзья мои, давайте вместо заумных рассуждений я просто расскажу вам притчу.

      Дело происходит в начале двадцатого века, на Бруклинском мосту.

      Сидит слепой нищий и держит в руках картонку, на которой написано: «Подайте слепому!»

      К нему подходит молодой писатель и спрашивает: – Ну, и много тебе подают?

      – Два, три доллара в день, – уныло отвечает слепец.

      – Дай-ка мне твою картонку! – говорит писатель, достает карандаш, что-то пишет на оборотной стороне слезливого воззвания и отдает нищему: – Теперь будешь держать ее вот так!

      Проходит месяц, другой… Снова появляется молодой писатель на Бруклинском мосту, подходит к слепому нищему:

      – Ну, сколько сейчас тебе подают?

      Тот узнал его голос, страшно обрадовался, за руку схватил:

      – Слушай,