Крылатый Ян. Анна Шашкина

зажмурился – колючки кустарника оказались острыми как стальные иглы, которыми мать шила ему одежду. Когда-то еще несмышленым он укололся такой иглой, сейчас будто на него обрушился град безжалостных тонких пик. Ян упал на землю, выкинув руки с поклажей вперед себя для сохранности. У корней колючих веток не было, земля была свежей и прохладной. Глубоко втянув воздух носом, Ян приподнял голову и осмотрелся вокруг. Где-то на ветках сидела неприметная пичуга и весело щебетала. Кузнечики и жуки мерно стрекотали и ползали по ветвям и земле, не обращая внимания на острые колючки, тем более на внезапно ворвавшегося в их царство человека.

      – Малыш! Где ты? – негромко позвал Ян. В ответ – только мерное гудение насекомых, да птица притихла на мгновение. Ян, чувствуя, как начинает паниковать, с усилием сглотнул слюну и пересохшими губами снова позвал, – Малыш!

      Ветки затрещали прямо за стопами мальчика, он резко обернулся, знакомое похрюкивание и явно тревожное скуление. Ян с облегчением выдохнул:

      – Иди ко мне скорее, малыш! – Одногорб подбежал к сидящему на земле мальчику и уткнулся ему в ноги длинной мордочкой, – Отстал, маленький! Тяжело быстро бежать? – Ян приподнял зверька за передние лапки и прижал к груди:

      – Мы в безопасности, можем отдохнуть. Ты самый лучший попутчик на свете!

      В следующий раз Ян посадил одногорба себе за пазуху, узелок с вещами и короб с едой обхватил руками так, что они теперь были прижаты к его туловищу от подмышек до талии. Только в правой руке было легкое лукошко с водой, о запасе которой Ян решил побеспокоиться по дороге. Одногорб крепко обхватил Яна мягкими лапками, прижавшись к его груди. Так они перебежали еще два отрезка пути. А впереди все также были бескрайние луга и пастбища. Редко им встречались табуны диких лошадей, стаи крокотраусов в болотистых низинах возле небольших топей, да одиноко слоняющиеся по пригоркам отбившиеся от отары слизнепузые козы, ждущие, когда аргон настигнет их с небес и закончит их мучения на этом свете.

      Ночлег устроили в зарослях высокого кустарника дикого винограда. Мелкие темно-синие ягоды были еще кислыми и вяжущими рот – не дозрели. От жары листья, особенно с макушек веток и с внешних сторон пожелтели и ссохлись. Зато в центральной части зарослей ветви буйно зеленели тонкими округлыми листиками.

      – Посмотреть бы сейчас на звезды, – вздохнул Ян после ужина, закинув руки за голову и потягиваясь, – Мы двигались прямо, но все равно немного отклонялись то влево, то вправо. Переживаю, как бы не вышло так, что по кругу пойдем и обратно вернемся. Столько сил будет потрачено зря.

      Одногорб понимающе хрюкнул и почесал острыми коготками круглый бок.

      – Было бы видно звезды, я бы точно определил дорогу. Но высовываться опасно. Так что давай спать, малыш. На рассвете снова двинемся в путь.

      Мальчик прижался боком к узлу из простыней, одногорб подкатился теплым клубочком к животу Яна, и так они уснули под тихий шелест травы, стрекот несмолкаемых кузнечиков и далекие, редкие