Маленькие миры. Сборник рассказов. Ольга Алекссева

зрения. Все пробирки, колбы и реактивы отправляются в холодильник. Руки тщательно спиртуются, пальцы делают музыку тише. Глаза пробегают путь к часам на стене и возвращаются ко мне. В них удивление, затем пустота.

      – Здравия желаю! По вашему приказанию прибыл… Или прибыла, – Смущенно откашливаюсь. – Прежде всего, я пришла молить о прощении. Честное слово, до вчерашнего дня я ни разу не участвовала в подобных дискуссиях. Присутствовала – да. К своему стыду, не пресекала их и даже прислушивалась. Но не участвовала. Так себе аргумент, да? – я подхожу ближе. – Ты же биолог. Понимаешь основы закона выживания: когда ты ранен – смени цель травли, чтобы выжить и успеть зализать раны. Мне очень стыдно, правда. Мне все равно что ты скрываешь под этим… – моя рука взлетает вверх и описывает окружность в районе его подбородка. – Я не считаю себя в праве влезать в твое пространство и выведывать твои тайны. У меня своих предостаточно, – невольно фыркаю. – Хотя о чем это я. Моя жалкая жизнь настолько проста и безыскусна, что мне даже скрыть нечего. Серая посредственность. Если я исчезну – никто и не заметит. Разве что сын. Только для него я имею значение, – приостанавливаю поток самоуничижения и возвращаюсь к исходной заготовке. – Прости. Я хотела тебе сказать, что… Не важно что они все говорят. Что я вчера сказала. Ты мне нравишься. И… Черт! Я сбилась! Я ведь продумывала каждое слово, – пытаюсь собрать мысли воедино. Концентрируюсь на его глазах, – Я не хотела сделать тебе больно. Ты просто попал под колеса (кстати, как ты вообще оказался здесь днем?!). Я хочу вернуть тебе твои полтора часа, которые задолжала вчера утром. И спасибо большое за кофе.

      Выдыхаю. Расслабляюсь немного.

      – Я замечу.

      Застываю.

      – Что?

      – Я замечу, если ты исчезнешь. Ты мне тоже нравишься. Нравятся твои утренние экспромты. Время, когда ты врываешься сюда по утрам – самое светлое время суток для меня. Ты яркая. Теплая. Важная. Любая жизнь важна. Кто-то зажигает звезды, делает открытия, ведет за собой толпы. А кто-то служит катализатором. – он присаживается на высокий стул у стойки. – Катализаторы обычно остаются в тени. Но без них нужной реакции можно ждать годами. Может и не дождаться вовсе, – он замолкает ненадолго. – Мне и правда было вчера больно. Но я понял.

      Он не уходит. Не продолжает свои опыты. Он сидит и смотрит, как я мою пробирки. Через час он мерит мою температуру и заносит ее в журнал. Идет к двери. Затем разворачивается и возвращается ко мне:

      – Могу я приехать к концу твоей смены, чтобы отвезти тебя домой?

      Мои глаза сами по себе увеличиваются:

      – На мотоцикле?

      Глаза смеются, в них играют бесята:

      – Боишься?

      – Нет. Предвкушаю.

      Он качает головой, смеясь. И опять собирается уходить. Уже открывая дверь произносит:

      – И мне понравилась та музыка, которую ты добавила. Именно такой я себе тебя и представлял.

      И уходит. Я хихикаю. И сама себя одергиваю.

      Мои глаза следят за часами