Золотой миллиард. Алиса Кортно

то чтобы успел обрадоваться, да и вообще после того, что случилось странно говорить о радости, только успел подумать, что есть выжившие люди, как дверь подъезда хлопнула, да так хлопнула, что впечаталась в стену, и из живота этой женщины вылезла рука. Случилось это так быстро, что можно сказать никаких прелюдий. Она только и успела обернуться и то в пол оборота: удивлено посмотрела на живот и стала оседать. Камень достал руку из этой несчастной, осмотрел и вдруг облизал мокрую от крови руку.

      Вкус человеческой крови ему понравился, и он наклонился и засунул палец в развороченный живот той женщины. Это только в фильмах в такие моменты герой начинает палить из «пушки». У Ивана Суровина из оружия имелся только жгут. Как мастер он привычно приберег то, что хорошо сработало. Из того же подъезда появился второй камень. По первости Иван нарек их «синяками» из-за серо-синего цвета кожи. Превращение еще не закончилось, но уже подходило к финальным стадиям. Когда мутация закончится, кожа приобретет зеленый, буро-зеленый цвет и огрубеет. А тогда, в первые дни, синехонькие ходили и черты лица оставались человеческими. Так вот, этот второй камень пошел навстречу Ивану, доставшему из кармана жгут, и поединок вполне мог стать последним в жизни Суровина.

      Проходя мимо женщины, с позволения сказать мимо, камень наступил на ее голову, и голова проломилась до самого содержимого. Хруст черепа остановил камня, он взглянул под ноги и принялся копаться в человеческих мозгах. Качели остановились. Аня внимательно смотрела на двух существ, жрущих человека и если в силу возраста чего-то не понимала, то определенно испугалась. Вот это выражение лица означало, что очень скоро раздастся плач. Иван большими шагами вернулся к качелям, подхватил девочку на руки, рукой закрыл ей рот и такими же большими шагами, не оборачиваясь, вернулся к входу в больницу, сел в машину, посадил Аню на соседнее место и только тогда оглянулся в зеркало заднего вида. То существо осталось есть! Это было нечто совсем невероятное. В тиски разума еще как-то можно было запихнуть эпидемию, но запихнуть туда стремительную мутацию и превращение людей в зомби, пожирающих обычных людей, было куда сложней. Это ни в какие тиски не влезало, и требовало экстренное расширение сознание. А надо сказать, всё экстренное обычно болезненное.

      – Хочу пить. Пить, – сказала Аня.

      – Что?, – выдохнул Иван, чувствуя как его колошматит изнутри. Мир стремительно изменился, а он пока остался прежним. Витек прав: надо уехать из города. Скоро новости об эпидемии дойдут до Москвы, и может так случиться, что от Питера ничего не останется. Так он подумал, не зная, что в столице происходит тоже самое. Он дал сестре бутылочку с водой, как мимо по трамвайным путям проехал белый рено. В машине было два человека: два здоровых, живых человека, которые проехали мимо, не заметив Ивана. Из города он выбирался по пешеходным дорожкам, если ширина позволяла и по трамвайным путям, объезжая по пути остановившиеся если не навсегда, то на немыслимо долго трамваи, ну и конечно, по самой дороге если такая возможность имелась. На основных улицах,