Истен. Лина Скай

не враг. Видишь, Кайл. Возможно, все заблуждаются. Может враг внутри каждого из нас?

      Я посмотрел на свое отражение. Кто мой враг? Если ни отец, ни повстанцы. Склонность отрицать все, что противоречит моим убеждениям? Я никогда по-настоящему не прислушивался к другим людям.

      Ни к сестре. Ни к повстанцам.

      Да, я никогда даже не пытался выслушать их сторону.

      – Не нужно спасать меня, Кайл, – голос Тома прервал размышления. – Лучшее что ты можешь сделать это побыть другом в последние дни моей жизни.

      Я одернул себя, чтобы не возразить и не всплеснуть руками. Ладно. Если ему так легче, пусть думает так. Том заслуживает уважения.

      – Я… ни с кем не дружил, – я пожал плечами. – Только с сестрой.

      – Не считается.

      У меня вырвался смешок. Я вдруг представил Тома, как он все эти года учился со мной. Как мы разодетые в смокинг смеемся на светском приеме над каким-нибудь перебравшим лордом и флиртующим с дамой. Я мог легко, увидеть его в коридорах дворцах. Вот он подбадривает меня перед выступлениями. Округляет глаза, видя какие взгляды бросает на меня Гвэн. Заходит без стука в комнату и без предупреждения бросает мяч.

      Я улыбнулся. Выходит, не зря Том с самого начала называл меня другом. Он быстрее меня разглядел, что такое возможно. Я сел напротив и попросил рассказать о Кристине.

      Время шло незаметно. Мы просто делились историями и смеялись.

      Я давно не был собой. Настоящим.

      Глава 17 Кристина

      Держишь образ героя, а внутри ты просто слаба.

      Почему правда так болезненно воспринимается от других? Может быть, потому, что рушится последняя надежда, что ты можешь хоть что-то контролировать?

      Ты просто слаба.

      В этом я боялась признаться себе. Есть толк от того, чтобы признавать слабости. Ты можешь исправиться, сделать что-то с этим. Только я не могу. Мой путь длиною в пять лет это отрицание.

      Когда я была младше, то и дело убегала в бедные районы. Собирала во дворце все что могу и отдавала вещи и еду маленьким детишкам. Сиротам. Я лезла в драку, когда обижали беззащитных. Я ночью плакала, вспоминая их изнуренные болью глаза и голодом тела. Это были года, когда Истен еще до конца не оправился. И мне часто снилось, что Кайл – один из тех детей.

      Когда мои вылазки обнаружили, Кано на весь день запер меня в подвале. Я задыхалась от сырости и затхлого воздуха. У меня онемели пальцы, и стучали зубы. Наверное, это единственный раз, когда они сильно поругались с мамой. Если бы не она, кто знает сколько бы он меня там держал. И я бы точно не выжила. Чуть не умерла. И это было не самым ужасным.

      Прежде я никогда не смотрела телевизор. Но в палате соседка любила включать его глубокой ночью. Я прежде не догадывалась о масштабах жестокого мира, в котором живу. В несчетном количестве уголков земли творятся страшные вещи. Я просила медсестер переселить меня, но, видимо, отец приказал, обеспечить мне удручающие условия. Никто меня не слушал. Меня пугала реальность. Тогда возникли приступы агрессии. Я разбила монитор, меня ударила одна из медсестер.

      Все