.

привыкнуть.

      – Можно войти? – ясный румянец, каштановая грива, достойная сокрушенность в позе – Костя Рябов. (Тон легок – четверка на прошлом уроке.)

      – Разумеется, уж коли сломались будильник, дверь и трамвай! Садись.

      Тишина перед опросом – ну как перед атакой. Только лампы дневного света гудят, подрагивают в черных окнах.

      – Рябов! – (вот так физиономия!..).

      – Й-я?..

      – Как вчера сыграл «Спартак» со СКА? – (это тебе уж в наказаньице).

      – Ш-шесть – два.

      – Спасибо. Последняя цифра, кстати, какая-то неприятная, ты не находишь? Садись, садись.

      С трагическим видом простукала дорогими сапожками к столу Лидочка Артемьева; оглядела пространство, облизала губки…

      – Лида, мне представляется, что сама Мария Стюарт не смогла бы взойти на эшафот с большим самообладанием. Гарявин, кто такая Мария Стюарт? Напрасно – читать Цвейга сейчас модно. А кто такой Брабендер? Видите! а ведь баскетбол сейчас менее моден. Лида! Не бойтесь ничего и отвечайте честно и прямо – вам, лично вам, нравится Ларра?

      – Вообще… да…

      – Еще бы нет! Герой! Ситуация: обычная девушка ваших лет встречает такого героя. Вопрос: будут ли они счастливы?

      Чем-то мне моя работа напоминает реанимацию, подумал Георгий Михайлович. Расшевелишь – живут, три дня прошло – пш-ш-ш, глаза стекленеют.

      Лидочка с честной натугой предъявила собственных мыслей на четыре балла. Очевидные резоны Георгия Михайловича души ее явно не задели, и она удалилась на свое место походкой, приблизительно изображающей: встреться мне такой, и все будет замечательно, а прозу мы презрим.

      Обстоятельный Шорников, помаргивая и хмурясь, деловито раскритиковал старуху Изергиль. Переведя его занудство из плана «литературного» в «жизненный», удалось выяснить, что лично его, Шорникова, не устраивает в старухе способность утешаться, не храня верность единственному до гроба.

      – А Наташа Ростова?

      Походя перепало и Наташе.

      Сторонник верности до гроба обнаружил некоторые убеждения на этот счет и даже известные способности их оборонять, и пять баллов заслужил. И пусть думает так подольше, не повредит.

      Захлебывание фанфар и барабанный треск: Таня Лекарева пропела дифирамб Данко. Пришлось напомнить концовочку с отгоревшим сердцем, на которое наступили ногой, гася искорки – как бы чего не вышло. Забуксовала…

      – Стоило ли ради таких жертвовать собой?

      – Не стоило…

      – Прискорбный вывод. Значит, все сказанное тобой неверно?

      – Верно…

      – То есть он все-таки совершил добро?

      – Да…

      «Книжки – книжками, жизнь – жизнью». Хоть пять процентов – но усвоите для себя, а не для аттестата. Ничего, вы теперь у меня над «Челкашем» поломаете голову; на гуманизме из учебника не выедете, я вам задам китайскую задачу о цели и средствах. Любители готового… ну так сами и рвутся в бараны!..

      После