Сообщники. Сборник

сообщение про этого чертова мужика, будь он неладен со своей рукой. Перечитываю заново. «Все, кто может, позвоните в отделение, спросите, почему не пускают врачей». Вбиваю номер телефона и долго смотрю на цифры, будто хочу их запомнить.

      Нажать на кнопку вызова или нет? Надо мыслить шире, не принимать всё близко к сердцу. Поливать кактусы не чаще одного раза в две недели. Купить себе кофточку благородного зеленого цвета и сидеть в ней в кафе. Не мешать проходу других граждан по улицам Москвы. Ни о чем не судить, пока не увидишь всей картины.

      – Саня, ты что не идешь телик смотреть? – Руслан заглядывает на кухню.

      Показывают мой любимый фильм «Москва слезам не верит». Самое начало, только минут пять прошло. Как раз сделать бутерброды, выключить свет в зале и расслабиться на диване с семьей. Разве я не заслужила? Нет, спасибо, я тут еще поторчу. Руслан гремит чашками, берет карамельки из шкафа – медленно и громко, как будто назло. Делает жест рукой: «Тебе надо раковых шеек?» Я мотаю головой. Наконец-то уходит.

      Прикрываю дверь на кухню. В трубке ту-у-у-у-ту-у-у-у – гудки, но я терпеливо жду. Первый раз никто не берет. Я набираю снова и снова с тем же результатом. Внутренне даже рада, что ни во что не ввязалась. Делаю последнюю попытку дозвониться, и всё: моя совесть чиста. Рисую в блокноте ромашку. Едва заметная точка в центре, от нее тянется длинная капля – слеза. Потом появляются еще и еще одна. Всегда пересчитываю в конце, сколько лепестков получилось: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь…

      – Дежурный.

      Я не готова.

      – Дежурный.

      Если молчать, он сам положит трубку. Семь, восемь, девять. Девять слезинок получилось.

      – Драсьте. – Это, должно быть, мой голос.

      – Дежурный.

      – Я хочу спросить. Я знаю, что у вас задержанные. Вам привезли задержанных. Да?

      – Ну?

      – Говорят, у одного из них. У человека. У него сломанная рука. Да? Это так?

      – Что значит «говорят»?

      – Это… не важно. Просто информация. Вы это… скажите. Ему же помогают? Да?

      – Нет у нас никакого человека.

      – Есть у вас человек.

      – Всем, кому необходимо, оказывается помощь.

      – Так все-таки…

      Гудки. Набираю снова, на этот раз отвечают быстро. Тот же голос произносит знакомую фразу: «Дежурный».

      – Я только что звонила, вы меня сбросили. Человеку оказывают помощь?

      – Так, вы вообще кто? Представьтесь!

      Произношу свои имя, отчество и фамилию. Девичью фамилию, свою бы Руслан не разрешил так использовать. Это дается мне неожиданно легко – думала, будет стыдно или неприятно называть себя в этих обстоятельствах.

      – Так что с человеком? Вы говорите, никого нет, потом говорите, что помогаете. У него рука сломана, нужен врач.

      – Всем, кому необходимо, оказывается помощь.

      Гудки. В чате сообщение, что в Крылатское въехала скорая. Двадцать минут назад написали, а я по рассеянности пропустила. Получается, напрасно звонила со своими