Плюш и Ко. Надежда Опалева

докуривал сигарету, его губы нашёптывали песни ушедшего лета, а кожа еще сохраняла теплый загар. Конечно, встречались и те лица, которые вопреки всеобщей апатии, излучали легкие улыбки, но, конечно же, их было немного. А все потому что наступил новый учебный год.

      Одна из старшеклассниц хранила на лице выражение тревоги, брови ее сошлись на переносице, нервно пережевывая нижнюю губу, она то и дело вытирала вспотевшие ладони о клетчатую серую школьную юбку и кивала в ответ на все вопросы, которые задавала ей спутница.

      – … К тому же он довольно туп! Как-то раз девчонки ему вопрос задали: можно ли бросить курить, если заменить сигареты карамельками? Он, представь, думал весь день, ответил им вечером, когда они забыли уже про этот разговор… И это его лицо! Когда он думает, его перекашивает, словно у него из зада барсук лезет! Ты прости, Зум-Зум, но все равно не понимаю твоей страсти к нему.

      Они остановились в аллее акаций, что вела от ворот школы к ее главному входу. Там, за пожухлыми кустами, у межкорпусного перехода шумели ребята из другого класса, среди которых взгляд Зум-Зум сразу выхватил нужный силуэт. В ее груди что-то колыхнулось. Недолго думая, она протиснулась через акацию, изрядно ее погнув.

      – Шелл! Шелл, можно тебя на минутку?! – замахала Зум-Зум.

      Ростом выше среднего, худощавый и широкоплечий, сероглазый индивид, с белым ободком на голове, Шелл подошел к ней с видом совершенно неприступным, встал к ней боком. Как и большинство влюбленных девушек, Зум-Зум видела в нем только хорошее, ее не смущали покрытые прыщами щеки, и довольно оттопыренные уши, которые пытались скрыть длинные волосы. Слабости к Зум-Зум он не питал.

      – Я сейчас, парни. – голова Шелла по-черепашьи немного вжалась в плечи.

      Зум-Зум, как называли ее все вокруг, имела миловидную внешность, природа одарила ее темно-серыми глазами и выразительными бровями, у нее были темные каштановые волосы, на носу виднелось немного веснушек, невысокий рост, а еще почти 65 лишних килограммов. Школьную юбку, доходившую ей до колен, девушка застегивала на собственноручно пришитый бельевой крючок, кашемировый жилет и школьный пиджак не могли скрыть излишки тела, и его пуговицы сходились спереди с большим трудом.

      – Привет, чего тебе? – нетерпеливо сказал Шелл, не обращая внимания на Патрицию, нетерпеливо выглядывающую из кустов.

      – Я хотела тебе сказать… Точнее, я хотела тебя спросить… – Зум-Зум покраснела так сильно, словно только-только вышла из сауны.

      – Резче давай! – он пальцем начертил окружность в воздухе.

      – Шелл, у меня скоро появятся два билета… на гонки. Ты же любишь гонки? Приезжает команда…

      Она не успела договорить, как Шелл схватил ее за плечо и с силой поволок в сторону под общее улюлюканье его друзей-шалопаев, толкнул ее к дверям перехода, потом скрючился так, будто опускал голую ногу в ледяную прорубь.

      – Ты меня, типа, на свидание приглашаешь?! – он стал таким же красным, как она.

      – Если поход вдвоем на мероприятие можно назвать свиданием, то да, наверно. Ты говорил, что ты любишь гонки…

      – Да, я говорил такое, но не тебе, а им! Мне нравятся гонки! Если я с тобой пойду… Нет!

      – Мы просто плохо знакомы! Ты убедишься, я просто душка! Если бы мы провели время вместе…

      – Стой! Стой. Во-первых, если бы мы пошли туда вместе, то как раз из-за тебя я бы не увидел ни одной машины. – Шелл нарисовал в воздухе волнистый образ, изображающий силуэт тучного человека. – Во-вторых, с чего ты взяла…

      – Это грубо! Не будь таким! – Зум-Зум поняла, что хочет сказать Шелл. К ее горлу подкатил тот упрямый комок, который не дает сделать вдох, слезы заполнили глаза.

      – Таким? Таким засранцем? Я бы назвал это прямолинейностью, но плевать. Что ж, это моя отличительная черта. Правильно я тебя понял: ты пригласила никого-то другого, а меня, получается, что я тебе нравлюсь, то с этой чертой ты тоже должна познакомиться. Я прав?

      – Никто не говорил, что нравишься. – Зум-Зум так сильно мяла в кулаке край пиджака, что ладони ее зачесались.

      – Давай так… – Он поджал губы, вид его был очень серьезным. – У меня есть одно правило – я не встречаюсь с телками из нашей школы. Но! Я могу сделать для тебя исключение – наши родители, вроде как, в хороших отношениях, не хочу потом выслушивать от матери по этому поводу. Скинь килограмм 100, и попробуй пригласить меня еще раз. Кто знает, возможно, я соглашусь. Ты притащила с собой секунданта, а я не отказываюсь от слов, сказанных при свидетелях.

      Зум-Зум оглянулась, из-за угла выглядывала круглая голова Патриции. Шелл встряхнул шевелюрой, махнул костлявой рукой на прощанье и вернулся к своим друзьям. Не прошло и минуты, как гоготала вся их компания, поочередно оборачиваясь к переходу и тыча пальцами в ее сторону.

      – Вот козел! Смотри-ка, сразу им обо всем растрепал! – рычала Патриция. – Зум-Зум, ты как? Разревешься сейчас, да? Я тебе прикрою, если прогулять захочешь.

      Зум-Зум стояла, не помня себя, голова ее кружилась.

      – Цела. – с трудом выдохнула Зум-Зум.

      – Даже