Моя головная боль. Римма Владимировна Антонова

Попрошу старшую, чтобы в смену включила эти полтора часа, – тяжело вздохнув, сказала Татьяна Ивановна.

      – Пойдёмте, – обреченно отвечаю я и иду за женщиной.

      В зале суета. Покупателей очень много. Продавцы уже замученно стоят за кассами. Тяжёлый труд. Если бы не нужда, никогда бы не пошла сюда работать. А люди работают, ещё и семьи пытаются содержать. Адский труд.

      Поправляла полки с сыром. Как настало время идти менять девушку и вставать за прилавок, удручённо подошла к месту своей каторги. Натянула на руки одноразовые перчатки. Улыбка на месте. Вроде и готова.

      После двенадцати картина в магазине круто менялась. Покупателей становилось очень мало. Поэтому можно спокойно приниматься за фасовку товара и готовить магазин к утренней смене. Единственное, что безумно раздражало – заходило слишком много зевак и приходилось за ними следить, дабы не украли чего-нибудь. А с этим у нас беда. Нет-нет, да кто-нибудь мастерски попытается затащить в карман какую-нибудь сладость или безделушку. Бывало, конечно, и похлеще кадры попадались. Но вот на мелочёвке полно.

      Рядом, буквально за мной, встала и Татьяна Ивановна. Она сегодня на готовых блюдах работать собралась. Под ненавязчивые мелодии, которые раздавались в зале, работа закипела. Разбирая большие упаковки сыра, нарезала их и фасовала. Отвлекла бабушка, нудно проскрипев:

      – Можно вас на минуточку?

      – Конечно, можно. Чем вам помочь? – тут же отреагировала я.

      – Девушка, а можно у вас спросить?

      – Да, – киваю в ответ, но уже понимаю, что наткнулась на неадекватную.

      – А не могли бы мне объяснить вот что. Вот у вас лежит на прилавке сыр.

      – Угу, – с натянутой улыбкой, киваю в ответ.

      – А вот почему в одном сыре дырочки есть, а в другом их нет?

      Внутри меня закипела волна. Ещё чуть-чуть и пар повалит из ушей. Сдерживая улыбку, злобно отвечаю:

      – Наковырять не успела к вашему приходу! Ещё вопросы есть?

      Бабка отшатнулась от прилавка и непонимающе посмотрела на меня. Видимо, что-то прикидывает у себя в головушке, и после минутного молчания выдала:

      – Могли бы и повежливее быть!

      – Простите, стараюсь как могу! – позитивно восклицаю, когда внутри всё клокочет от злости. Такое огромное желание бросить всё. Встать и уйти отсюда!

      Бабуся отошла от прилавка, и только я свободно выдохнула, как услышала до боли знакомый мужской голос:

      – Не верю своим глазам! Арсеньева Злата, собственной персоной!

      Медленно поворачиваю голову и вижу Максима Юрьевича с девушкой. На ней задерживаю взгляд дольше приличного. Красивая. Очень яркая. Она лучезарно улыбается мне, когда я стою и смотрю на них с недовольным выражением лица.

      – Максик, познакомишь с особой? – пролепетала ангельским голосочком она.

      Противно. Не удивительно, что с таким эффектным мужчиной находится такое очарование. Мне должно быть на это плевать, но бесит!

      – Студентка моя. Староста группы дорожных строителей, – спокойно проговорил он, не сводя с меня пристального взгляда.