Фермер. De Ron

людей! – хладнокровно объяснял Фон Краус. – А шлак, что падает, как снег с неба – это прах сгоревших трупов, он легче, чем обычная зола, вот его и вытягивает из печей и разносит по округе.

      Переведя последние слова, ефрейтор опять бросился плюясь за угол, его стошнило, зайти в лазарет он побоялся. Кровь повсюду, убитые подопытные больные были раскиданы по всем палатам. Фон Краус спокойно рассказывал о зверствах, чинимых его собратьями, словно он не нёс за это ответственность.

      – Я зольдат, я зольдат – не переставал он вставлять между рассказами. – Я зольдат, приказ, присяга.

      – Эх, в печку бы тебя, зольдат – сплюнул через плечо дядя Вася.

      Обойдя все помещения, бледные и молчаливые, они двинулись в жилую зону.

      – Товарищ полковник, может уже с утра? Все -таки почти вечер, темно на улице – уговаривал дядя Вася – Да и освещение здесь так себе! Я присмотрел там усадьбу бывшего начальника концлагеря. Ефрейтор Калинин был категорично за.

      – Это что за здание? – Колесников обратил внимание на большой амбар без окон.

      –Склад! – ответил полковник Фон Краус.

      Складом назвать это помещение не поворачивался язык. Тут хранились вещи заключённых: обувь, верхнее и нижнее белье, одежда, ремни, даже волосы, собранные в тюки, посуда и всё, что могли с собой привезти несчастные. Ряды влево и вправо казались бесконечными.

      – Да сколько здесь народу побывало? Миллионы? – Колесников не ждал ответа. – Вот зверюги! Вот это высшая раса, что натворили псевдоарийцы! Не было идеологии более жестокой в истории Земли.

      Ефрейтор перевёл Фон Краусу слова командира, и тот опустил голову.

      Выйдя на открытый воздух, Колесников глубоко вздохнул, вкус смерти ощущался на губах. Здесь всё было пропитано им. Вокруг смерть! От дверей этого склада, вымощенная досками дорога вела в сторону тех самых злополучных бараков, на которые указывала старуха.

      – Кого же там надо сжечь? О чем говорила она? Холод от прикосновения её рук до сих пор морозил его тело. Увидев по намерениям командира, двинуться в направление бараков, вокруг которых даже смрад стоял особый, снова вмешался дядя Вася – Вень, на сегодня хватит шокирующего, пойдёмте, устроимся на ночлег, а утром продолжим!

      Старше по возрасту, он по-отечески глядел на полковника, между собой он мог его назвать по имени, но тут же поправил обращение – Товарищ полковник, к тому же утром прибудет комендантская рота и корреспонденты, работы много, зафиксируем и хоронить будем мёртвых.

      Вениамин, словно наперекор своей судьбе, как всегда натянул на замер пальца фуражку, поправил гимнастёрку и принял решение идти сейчас – он не любил оставлять важное на потом. Сделав несколько шагов к почерневшим строениям, был остановлен за рукав полковником Фон Краусом.

      – Найн, найн! – чуть не плача, попытался он его остановить. Колесников с недоумением взглянул не него.

      2

      Под уже надоевший вой сирены с хрустом отворилась покосившаяся дверь в тот самый барак.