Сильная и (не)счастливая. Галина Милоградская

словно читая мои мысли, крикнул он. – У меня только чай и хлеб. Обычно я заказываю еду, вчера не успел.

      – Вчера она бы нам и не понадобилась, – хмыкнула я, собирая волосы в хвост. От воды они потемнели и, кажется, совсем исчезли с головы. В животе громко заурчало. Я вдруг поняла, что зверски хочу есть. Слава поставил передо мной чашку и печенье.

      – Всё, что нашёл, – извиняясь, произнёс он, отпивая из своей кружки. – Поедим в городе.

       Мы сидели на маленькой кухне, пили чай, смотрели в окно и думали, каждый о своём. И это было так естественно, что я вдруг подумала, что хотелось бы почаще вот так встречаться.

      – Слав. – Я решительно отставила кружку в сторону. – Что теперь?

       Он повернулся ко мне и посмотрел долгим взглядом. Конечно, он понимал, к чему я веду. Мы не дети, чтобы ходить вокруг да около.

      – Я уезжаю через неделю, – напомнил он.

      – Я помню. – Во рту стало горько. – Не надейся, что я поеду за тобой в Америку. – Смех вышел слегка нервный.

      – Я хотел бы провести оставшееся время с тобой. – Слава накрыл своей ладонью мою и пробежался пальцами по костяшкам. – Ты можешь взять отпуск?

      – И лишить бар хозяина и бармена сразу? – Я скептично скривилась. – Хотя… Он и так какое-то время будет стоять закрытым. Не неделя, но всё-таки. Ты ведь доработаешь?

      – Куда я теперь денусь? – Он улыбнулся и потянулся ко мне.

       Целоваться просто так – это невыносимо приятно. Почему я не делала этого с мужем?

      «Потому что ваш конфетно-букетный кончился лет пятнадцать назад», – мрачно напомнил внутренний голос.

       Мы ехали в город, обгоняя прохожих, вливаясь в запруженную машинами улицу. Рядом с «Уткой» толпились журналисты, щелкая затворами. Операторы проверяли камеры, репортёры курили за углом. Я почувствовала, как напряглась спина Славы, когда мы проезжали. Останавливаться не стали – всё-таки мне надо было заехать домой. Несколько человек обернулись нам вслед, но я не обратила на это особого внимания. Пусть себе снимают. Всё равно придётся рассказать о погроме. Хотя бы в местных новостях.

      Четырнадцатая глава

       Дома было тихо – Лета ещё утром отправила сообщение, что с утра идёт с подругой бегать. Я лишь хмыкнула: желание бегать в двенадцать равнялось желанию бегать в тридцать. То есть стремилось к нулю…

       Но в данный момент желание дочки быть в тонусе играло мне на руку. Дом встретил молчанием. Повозившись с ключами, я толкнула дверь, проходя внутрь и внутренне сжимаясь: а вдруг именно сегодня мой кот решил забыть о воспитании и наложить кучу у коврика?!

       Всё обошлось. Нервно улыбнувшись, я пропустила Славу вперёд, проходя на кухню и первым делом включая чайник.

      – Подожди здесь, я скоро. – Я усадила гостя на стул и буквально взлетела наверх по лестнице, закрывая дверь в свою комнату. Наконец. Можно переодеться, нормально помыться и привести себя в порядок.

       Спустя пятнадцать минут