След Локи. Олег Самарцев

такие двери, что… Хотя, Борис, упрямый ты парень, далеко пойдешь…

      Что означала эта фраза, Борис понял только пару лет спустя, когда ее повторили хотя бы по разу все без исключения учителя, а классная Марстепанна (Марианной Степановной ее называть было долго, поэтому и сократили), сказала, «ну ты и любопытный, быть тебе журналистом» и поручила ему редактировать стенгазету.

      Следует сказать, что Борис не был первооткрывателем, и сцена с дверью в той или иной форме, но неизменной последующей уборкой пыльного закутка, как выяснилось потом, повторялась в школе с того самого момента, когда лет 25 назад нерадивые строители заложили ставший ненужным запасной выход кирпичом, поленившись демонтировать старую дверь. Снять дверь потом и сделать обычную стенку как-то не доходили руки – то не было средств, то времени. Впоследствии дверь как-то сама собой прижилась и не доставляла особых хлопот, за исключением необходимости время от времени убирать накопившуюся за ней пыльную паутину, чем с успехом, но не слишком часто и занимались самые активные исследователи этой тайны. Происходило это раз в три-четыре года, так что Варварино любопытство пришлось весьма кстати и директору, и злополучной двери.

      Вспоминая всё это, Варвара с опаской трогал пальцами шершавую поверхность ключа, потом прикоснулся к толстому картону бирки и перечитал надпись на ней. Там по прежнему было написано «№0»…Он хотел спросить у Гермеса, как к он нему попала, но подняв голову, увидел, что и Гермес и его вороны куда-то пропали.

      Пуста была скамейка. Только черное вороново перо невесомо уносило ветром вдоль пустынной аллеи, да шелестели листвой кроны зацветающих лип… В парке стало светлее, и у самого пруда послышался звонкий смех торопившихся к началу занятий школьников. Часы показывали без пяти восемь.

      Глава 5. Муки творчества

      Варварой испытывает творческие муки, а читатель знакомится с ним и его семьей

      В школу Борис, можно сказать, не опоздал, а пятиминутная задержка легко объяснялась предстоящим переездом. Учителю литературы по прозвищу Гоголь он довольно убедительно объяснил, что его портфель по ошибке вместе с вещами запаковали в контейнер, на самое дно, поэтому он все утро этот контейнер переупаковывал заново, а там как-никак полтонны веса. Возражений это почему-то не вызвало, и он с облегчением плюхнулся за свою парту и со вздохом достал тетрадь по литературе, в которой вчера полвечера анализировал образы Агамемнона и Одиссея из Гомеровской «Илиады», в качестве архетипов античных героев. Гомера он честно перечитал во второй раз и даже, не ленясь повышать эрудицию, принялся было за «Энеиду» Вергилия. Утреннее приключение несколько выбило его из колеи, ключ от таинственной двери жег ногу через карман, отчего он его время от времени поглаживал и трогал, как больной зуб – на месте ли артефакт и не приснился ли ему во сне.

      Правда всё необычайное мгновенно разбилось о школьную повседневность. Гоголь, который трепетно