Цена Огня. Дети Левиафана. Никита Киров

снял шляпу. Ульрих, так его зовут. Нужно запоминать их имена.

      – Пожалуйста, – сказал Эйнар. – Я пойду.

      – А моя дочь с ним?

      – Если ты что-то хочешь ей сделать, то…

      – Я просто хочу ей добра. Если она так выбирает, это её решение. Скоро всё закончится, и они расстанутся навсегда. Но это её решение и наша боль. Храни вас Спаситель, господин.

      Староста махнул шляпой и ушёл. Эйнар посмотрел ему вслед. Ульрих прав. Скоро всё закончится, так или иначе.

      Они ждали нападения остаток дня и всю ночь. Разбойники не появились, но в том, что они нападут ещё раз, теперь никто не сомневался. Утром Дитрих пришёл к Людвигу проводить совет, вместе с несколькими селянами, наиболее умелыми в бою. Эйнар менял повязку и остался.

      – Разбойники потеряли больше половины, – сказал Дитрих. – Но их всё равно слишком много.

      Людвиг терпел, пока Эйнар промывал ему рану. Рыцарь даже улыбался, когда говорил с остальными. Они немало этому обрадовались, но Эйнар видел, чего это стоит парню. Людвиг протянул руку, пытаясь взять кружку с отваром, но пальцы начали смыкаться чуть раньше, и она опрокинулась. Все сделали вид, что не заметили.

      – У них были свежие люди – продолжал старый рыцарь. – Если у них есть ещё резерв, будет плохо. А если это все, кто остался… заманим их в центр и нападём со всех сторон?

      – Рискованно.

      Эйнар наложил на синее опухшее веко кусок тряпицы, на которую нанёс выскобленные из пузырька остатки мази, и закрыл всё бинтом. Смотреть в налитый кровью глаз с потускневшим зрачком очень тяжело, парень этого не заслужил. Зачем он отдал свой шлем?

      – Эх, я поторопился, – Дитрих вздохнул. – Рано мы расслабились. Нужно было ждать ещё хотя бы неделю. Рано. Моя вина, тут нечего спорить.

      – Никто не знал этого, Дитрих, – сказал Людвиг. – Но теперь надо не жалеть о случившемся, а думать, как выстоять. Нужна разведка.

      А ведь всё не из-за того, что парень вспылил в убежище Анхеля, а потому что Эйнар неправильно выбрал путь, в чём так и не признался. Будто упёртость и обвинения других в своих ошибках снимут вину за то, что случилось давным-давно. Из-за него парень потерял глаз. И надо это искупить.

      – Я пойду в ущелье.

      – Нет! – Людвиг дёрнулся, как от удара. – Не надо.

      – Слишком опасно, мой друг, – Дитрих почесал усы. – Если вас поймают… легко не отделаетесь.

      – Кроме меня некому. Лесорубы те места и так не знают, а я хожу быстро и бесшумно.

      Не совсем бесшумно и не так быстро. Но другого выхода нет.

      – Нет, Э… нет, тебя нельзя, – Людвиг вспотел.

      – Это лучше, чем сидеть и ждать. Когда они нападут в следующий раз? Через неделю? Сейчас? Может их там целая армия? А может они вообще умирают? Давно пора было это сделать.

      – Тут вы правы, господин Губерт. Давно пора. Я за. Но будьте осторожны. Когда выходите?

      – Сейчас. Вдруг вечером они атакуют.

      – Надо было сразу идти с тобой, – Людвиг почесал горло. – Вы позволите мне поговорить с другом наедине?

      – Да,